А что же будет со мной?. Джеймс Чейз
знаю. Он мне говорил. За Тимом не нужно присматривать. – Я загасил сигарету. – Что еще тебе рассказывал Берни?
Она посмотрела на меня пустым взглядом, который у женщин означает, что они не желают продолжать разговор.
– Он просто хотел, чтобы ты был с ним рядом, вот и все.
– Ты говоришь так, словно ты его доверенное лицо.
– Именно так. Бывают дни, когда нет полетов. Эссекс же не все время в воздухе. Мы с Берни сдружились. А Джин ему не нравится. Он так одинок.
– Но ты же не хочешь сказать, что он готов платить мне из своего кармана только за то, чтобы я составил ему компанию?
– Примерно так и есть, Джек. Надеюсь, ты останешься с ним.
– Думаю, мне лучше поговорить с ним самим.
– Поговоришь.
– Он, кажется, боится лишиться работы.
– Все боятся. С Эссексом трудно поладить, а с миссис Эссекс – еще труднее.
– Так есть еще и миссис Эссекс?
Пэм сморщила носик:
– Тебе повезло, что твой работодатель – Берни. Да, миссис Эссекс есть… дражайшая Виктория. Надеюсь, ты никогда с ней не пересечешься. Другую такую стерву еще поискать. Все боятся ее до одури.
– Неужели все настолько плохо?
– Да. Стоит тебе разок не так повернуться, и миссис Эссекс укажет тебе на дверь. Мужа она держит на коротком поводке. Да, Эссекс – скотина, полная самомнения, но у него хотя бы имеется повод для самомнения. Но Виктория! Она просто выскочка, всего лишь красивое личико и тело, испорченная, избалованная сучка, которая куражится над теми, чье благополучие зависит от денег Эссексов.
– Да она милашка.
– Именно. – Пэм засмеялась. – Держись от нее подальше. Что ты делаешь вечером? Не хочешь сводить меня на ужин? У меня «остин-мини». Можно съездить в город в морской ресторан. Как тебе?
– Класс, – сказал я. – А теперь уноси отсюда свои прелести. У меня работа.
– Ну не в первый же день, Джек. Это всегда плохо кончается. – И она обвила меня руками.
Глава вторая
Ресторан «Л’Эспадон»[1], декор которого явно был слизан с парижского «Рица», стоял прямо на причале. Четыре гипсовые раскрашенные рыбы-меч и рыболовные сети украшали стены. Столики, освещенные электрическими свечами, стояли довольно далеко друг от друга, и можно было вести приватные разговоры без риска быть подслушанным.
Пэм нарядилась в какое-то длинное, до пят, одеяние, перехваченное на талии серебристым ремешком с пряжкой в виде змеиной головы.
Она выглядела просто сногсшибательно. Метрдотель заскользил к ней, скаля зубы в той широкой, дружелюбной улыбке, какую метрдотели приберегают только для любимых клиентов. Она сказала ему что-то, чего я не разобрал, и он, взмахнув рукой, повел нас к столику в дальнем конце, перед которым стояло два шикарных плюшевых кресла и откуда открывался вид на весь ресторанный зал.
– Какое удовольствие видеть вас, мисс Осборн, – сказал он, отодвигая для нее кресло. – Коктейль с шампанским?
На меня он даже не посмотрел.
Она села и улыбнулась