Плетущий. Максим Резниченко
и отдуваясь, появляется и Семен, толкающий что-то большое, похожее на шкаф или просто вытянутый ящик. Но, что именно это такое, мы не видим – оно скрыто от наших взоров светло-зеленой накидкой. Колесики, на которых катится ЭТО, жалобно скрипят, а Марина Яковлевна говорит:
– Достаточно, Семен. Спасибо. Можешь сесть на место.
Он что-то бурчит в ответ, отдуваясь, и проходит к своей парте. Учительница сперва закрывает створку, и замки на ней щелкают сами по себе, потом – саму дверь, и только после этого поворачивается к нам. А Рыжий удивленно пялится на то, как Учительница, не касаясь, щелкнула замками на створке. Соня за соседней партой коротко смеется и отпускает какую-то шутку.
– Ну не будет же она сама заталкивать эту телегу в класс, – бурчит в ответ Рыжий.
– Сегодня, – произносит Марина Яковлевна, становясь рядом с непонятным высоким предметом, скрытым от наших взглядов накидкой, – мы начинаем новую тему.
Тишина. Ни звука не раздается в ответ. С тех пор как мы начали изучать оружие, прошло два года, и мы до сих пор продолжаем тренировки, связанные как с его «воспроизведением», так и со стрельбой. Ко мне уже прочно прицепилось прозвище Оружейник, но я не придаю этому особого значения. Во всяком случае Оружейник лучше, чем Толстый или Кучерявый. Параллельно с оружием в прошлом году мы начали изучать психологию, которая никому особо не нравится. Но Учительница говорит, что настоящий Плетущий должен досконально разбираться во всех тонкостях человеческой природы, уметь быстро распознавать страхи и скрытые фобии, от которых люди сами же и страдают. Естественно, мы жаждем стать настоящими Плетущими, поэтому с ответственностью и старанием изучаем тему. Хотя, нужно сказать, ответственность и желание имеют мало общего, поэтому Марине Яковлевне временами приходится заставлять нас учиться. На фоне этого предмета упражнения с оружием, по крайней мере для меня, – настоящая отдушина.
Учительница выдерживает паузу, приковывая к себе и без того жадное внимание, и произносит:
– Новая тема носит название «Твари», – и с этими словами резким движением сдергивает накидку с громоздкого и габаритного предмета.
Признаться, после этих слов я ожидаю увидеть какого-нибудь монстра или страшилище. Но каково же мое изумление, когда я вижу самого обычного человека, заключенного в железную клетку. Это взрослый мужчина, который по возрасту годится нам в отцы. Он одет в строгий костюм, сиреневую рубашку, похожую на женскую, и несуразный, на мой взгляд, белый галстук. В руке он держит пухлый и даже на вид тяжелый коричневый портфель.
Едва спадает накидка, как он, гневно сверкая глазами, выкрикивает в нашу сторону:
– Вы что делаете?! Да вы хоть знаете, с кем связались? Я вам такое устрою! Вы ответите за произвол! Я буду жаловаться! Я…
– Молчать, – спокойно произносит Марина Яковлевна, даже не глядя в его сторону, а мы впервые слышим незнакомые нотки в ее голосе – злые и повелевающие.
Сначала я думаю, что незнакомец ее не услышит, так громко