Куда улетают ангелы. Наталия Терентьева
меня запрут до утра – пока придет какой-нибудь местный следователь, – что я буду делать? Варьку отвезут с температурой сорок в больницу…
– Послушайте… я журналистка, я в ТАССе работаю… Хотите, позвоните..
– Ага, а я – Леонид Якубович! – это сказал тот, второй, который сомневался.
– Возьмите мой телефон, в сумке, пожалуйста, позвоните… Я скажу вам свой адрес, телефон, московский…
– Да на хрена нам твой телефон… Разве что в гости пригласишь! – он переглянулся со вторым. – А, Федотыч?
Бред происходящего был очевиден. Меня уже заталкивали в полицейский газик. Сумка моя осталась на даче. В сумке – деньги, ключи от квартиры, мобильный телефон.
– Возьмите мою сумку, пожалуйста. Там ключи, телефон.
– Паспорт, да?
– Паспорта нет. Но… Я вам заплачу. В смысле – компенсирую неудобство. За ложный вызов.
– Ишь ты!..
Неожиданно я услышала в голосе «да».
– Пожалуйста. Моя сумка лежит на кухне. Кажется…
Сержанты переглянулись. Отошли. О чем-то поспорили. Сколько, интересно, предложил им Виноградов? То есть Гриша от Виноградова… Скорей всего, он вообще ничего не предлагал. Просто Гриша позвонил сыну, и тот попросил своих приятелей меня попугать, чтобы неповадно было.
– Послушайте, я ведь правда жена хозяина, просто мы поссорились, я вещи свои решила забрать, у него любовница, а… у меня дочка… Вот ее качели… Дочку зовут Варя… она заболела… Я – Елена Воскобойникова, журналистка… Вы посмотрите все вещи… там Варины майки и мои… а мышка от компьютера тоже моя… Я могу ее оставить…. – Я говорила все подряд, быстро, надеясь, что хоть что-то попадет в цель.
– Слушай, не трынди. Вылезай обратно, иди за своей сумкой, – неожиданно сказал первый, который все хватался за кобуру.
Я быстро пошла к дому и становилась.
– Но… у меня нет ключей.
– Как же ты в дом попала, «хозяйка»?
– У меня… муж ключи отобрал. Гриша мне открыл. Мы же поссорились с ним. В смысле – с мужем.
Они опять переглянулись. Второй, «хороший», отправился за Гришей. Гриша пришел, не глядя на меня, открыл дверь. Мне показалось, что ему очень стыдно. Я сходила за сумкой, достала на кухне все деньги, какие там были – не густо, – две тысячи рублей, те самые, что я должна была заплатить шоферу, и еще пятьсот рублей и двадцать долларов. Но мне же надо еще добраться до Москвы. До электрички здесь пешком минут двадцать всего, но ходят эти Звенигородские электрички раз в час, тем более вечером…
Я подошла к полицейским.
– Вот, спасибо за… доверие… – я протянула им по тысяче.
Этого точно было мало за доверие, я сразу это поняла и протянула еще двадцать долларов. Я бы дала и Грише, за его жалкую душу лакея, но мне надо было оставить деньги на обратную дорогу.
– Я возьму вещи, свои вещи?
Сержанты посмотрели друг на друга, на меня и оба отвернулись.
– Пойдемте со мной, если хотите… Только там, у нас, и брать-то нечего. Телевизор и газонокосилку, и та в сарае стоит. А! Есть кое-что! – Хорошо, что я вспомнила.
Когда