О вечном. Ирина Эйр
– это знак.
И вдруг, оглянувшись, узнал я
Ту девушку возле меня.
Она что-то быстро вязала.
Товар был её – кружева.
Узнал я образ нежный
И ясный её светлый взгляд,
И лёгкий её белоснежный,
Простой, невесомый наряд.
Я подошёл к ней и сразу
Решился заговорить.
Хвалил кружева её разные,
И всем захотелось купить.
И люди вставали в очередь,
Боялись – не хватит им,
Визжали от радости дочери,
Купив ворот к платьям своим.
Она же смотрела так ласково.
В глазах благодарность читал.
И жизнь показалась прекрасною,
Сбылось то, о чём я мечтал.
Домой возвращались мы вместе
Она прошептала вдруг мне:
«Спасибо!.. Ты был мне полезен,
Я так благодарна тебе!»
Улыбка любовью светилась,
И счастьем горели глаза.
Сказала она: «Я молилась,
И мне помогли небеса.
Товар мой берут очень плохо,
Порой я сижу допоздна.
Сегодня купили так много!
И быстро я всё продала.
Спасибо тебе, мой спаситель,
Спасибо за помощь твою.
В долгу пред тобой, покровитель,
Проси, – я всегда помогу!»
В ней не было крошки жеманства,
Кокетства девичьего нет.
Всё было в ней просто, прекрасно.
И шёл от неё тёплый свет.
Смутился я тут немножко.
«Помочь мне приятно было,
Меня называй Алёшей.
Скажи мне лишь твоё имя!»
Она, не смущаясь нисколько,
Сказала, сияя в отраде:
«Коль этого надобно только,
Зови меня просто Надей!»
С тех пор мы с ней крепко дружим,
И мир для меня прекрасен.
Как сильно же я ей нужен, —
Вопрос для меня не ясен».
И снова пришла тишина,
Заполнив собою все щели.
Царила повсюду она,
Себе открывая двери.
Тишина – это просто воздух,
Но немного другого состава,
Что приходит помпезно и грозно,
Что приходит, когда это надо.
Больше в смеси её кислорода,
И поэтому легче дышать,
Людям честным, душою свободным,
Ложь на правду не стал кто менять.
Ну, а тот, кто порокам поддался,
Задыхается, гибнет в ней.
Тишина заставляет бояться
Не других, а себя скорей.
Тишина заставляет думать,
В глубь себя объективно смотреть.
И, снимая слой фальши и шума,
Она может людей всех раздеть.
Тишина – это просто воздух,
Беспрестанно, что расширяясь,
Заполняет собой всё, что просто,
А от трудного отстраняясь.
Дед дослушал речь горячую
И тихонько Алёше сказал:
«Ты прости меня, милый, незрячего,
Ты прости меня – я очень стар.
Не узнал я порыва прекрасного,
Притупились все чувства мои.
Сам