Гуляла смерть в фате венчальной (сборник). Николай Леонов
– там народ серьезный. Я сам уже лет пять занимаюсь диггингом.
– Как интере-есно! – промурлыкала «всезнайка» из «Бретелек», взяв его за руку. – А вы мне не расскажете, что видели необычного там, под землей? Кстати! Идемте вон в ту беседку, где я вас с удовольствием послушаю. Ну, идемте, идемте! – Она решительно увлекла за собой жокея, растерянно пожимающего плечами.
Иронично усмехнувшись, Лев зашагал дальше, все больше и больше убеждаясь в том, что никакого убийства на этой свадьбе не было и не будет. О каком убийстве речь, если у тутошней публики настроения сугубо сходные – выпить, поглазеть на что-нибудь занимательное и «покувыркаться» в каком-нибудь закутке?!
«Все, нечего тут торчать, – мысленно рассудил Гуров, продолжая шагать по парку. – Сейчас в том конце еще гляну и – домой. Хватит с меня этих…»
Его мысли перебил испуганный вскрик, донесшийся со стороны куртины пышных, разросшихся туй:
– Ой! Дядю Витю убили!..
Лев резко обернулся в ту сторону, откуда раздался голос. Он увидел метрах в двадцати от себя распростертое в тени деревьев мужское тело и склонившихся над ним людей.
«Ч-черт побери!!! – яростно плюнул он. – Вот это фокус-мокус! Ни хрена себе, прикол – на ровном месте, да мордой об асфальт! Значит, записка не розыгрыш… Как говорится, не было печали!..»
Он поспешил к месту происшествия и, аккуратно раздвинув руками зевак, склонился над убитым. Потрогав сонную артерию, Гуров убедился, что пульсации нет. Неведомый информатор оказался прав – на свадьбе свершилось убийство…
Выпрямившись, Лев быстро огляделся. Но ни вблизи, ни на удалении никого из тех, кто своей походкой или какой-то иной реакцией – жестами, мимикой и прочим мог бы походить на роль убийцы, он не заметил. Но тем не менее острым, цепким взглядом он как бы отпечатал в своей бездонной памяти своего рода моментальный коллективный снимок всех, кто оказался в поле его зрения. Зеваки, сбежавшиеся к убитому, в какой-то миг сообразив, что запросто могут оказаться в числе свидетелей (а на хрена козе баян?!) или даже подозреваемых (избавь бог от такого геморроя!), моментально рассосались в разные стороны. Все уже знали, что этот рослый, здоровенный гражданин со взглядом Штирлица, идущего на задание, – лучший столичный сыщик и с ним шутки плохи.
Весть об убийстве одного из участников свадебного пира среди беззаботно-хмельной публики разнеслась моментально. Забыв про вист и бридж, про умопомрачительно дорогие французские вина (Гуров так и не смог понять, чем они лучше того же «Букета Кубани», «Киндзмараули» или молдавского «Ляна»), про все еще порнушничающих доггеров, все скучковались неподалеку, наблюдая за происходящим.
Рядом со Львом осталась лишь, насколько он смог припомнить, горничная Золотилова, которую звали Светланой. Молодая женщина стояла, временами всхлипывая и стискивая руки. Осторожно перевернув убитого на бок, Гуров увидел знакомое лицо – это был отец невесты. Вроде бы по фамилии Лещев. Из его груди