Жена моего босса. Ольга Карпович
мечетями, цветущими садами, серебрящимся месяцем на низком и удивительно чистом небе, была ему ближе и роднее, чем какая-то условная советская Родина. Здесь все напоминало Руслану о доме отца, от него же требовали идти по этой земле в тяжелых берцах, вытаптывая все живое, неся смерть и разрушение.
Кризис, пережитый в армии, глубоко перевернул всю его душу. В конце концов Руслан понял, что сойдет с ума, если будет задумываться, кто прав, кто виноват. Признал, что он – всего лишь винтик в громоздкой военной машине, что от него требуется лишь четко выполнять приказ. Усилием воли отключил способность к сочувствию и сопереживанию, начал относиться к войне как к увлекательной дворовой игре. И жизнь сразу стала проще.
По окончании службы в армии он получил хорошие характеристики и был принят в военное училище без экзаменов. Отучился, распределился для несения службы в приграничный гарнизон на Дальнем Востоке. И снова пришлось выстраивать понятие дома заново, заново обзаводиться знакомыми, друзьями.
В военном городке рядами стояли серые пятиэтажки, напротив – здание клуба с вылинявшим, выцветшим на солнце лозунгом над дверью, Доска почета, низенькая школа для детей офицеров. Изредка, во время отпуска, наведываясь в дом отца, в благодатный, цветущий край, Руслан первое время даже чувствовал раздражение от обилия зелени, солнца, звуков и запахов этой земли. Слишком привык уже к усредненному серому пейзажу своего гарнизона, к выверенности и упорядоченности армейской жизни. Растерявший юношеский романтизм, четкое желание жить по правде, Руслан снова чувствовал себя здесь чужим. Устоявшиеся законы здешней жизни ему, перевернутому войной, принявшему армейские правила и устои, больше уже не казались верными и мудрыми. Возможно, именно в этой жизни и была правда и красота, только вот он – Руслан Умаров – для нее не годился. Как-то незаметно для себя он совсем перестал читать намаз…
В 1994 году Руслана командировали в Москву, в академию, проходить курс для присвоения звания капитана. Уже в Москве он узнал о том, что в Чечне начались военные действия, и понял, что его, вероятно, из-за национальной принадлежности и ставшей теперь опасной фамилии и отправили на учебу. В сложившейся ситуации он сделался в рядах Российской армии слабым звеном, неустойчивым элементом. «Кто знает, что взбредет в голову этому чеченцу, – наверное, рассуждало армейское начальство. – Не дай бог, еще попросится в эпицентр событий, да и устроит там какую-нибудь диверсию».
Положа руку на сердце, Руслан и сам не мог разобраться, как относиться к происходившим событиям. Отец в письмах рассказывал о тяготах военного положения, но в целом они с женой жили благополучно, все в том же доме в пригороде Грозного; о судьбе братьев отец отзывался туманно, и расспрашивать Руслан не решался: что, если Адлан и Мовлади перешли на сторону мятежников?..
Обучение его через год подошло к концу, закончилась и война, и Руслан вернулся обратно в гарнизон. Дважды он ездил в Чечню навещать родственников