Железный Шакал. Крис Вудинг
хижины появился Пес-Проныра и жестом позвал внутрь только Фрея и Ашуа. Крейк занервничал. Не для того он проделал такой далекий путь, чтобы остаться за порогом.
– Кэп! Я тоже зайду! Я должен! – отчаянно взмолился Грайзер, невзирая на то что собирался сохранять скромное достоинство.
Ашуа обратилась к Псу-Проныре, тот неодобрительно покачал головой, но все же поманил Крейка.
– Я тоже зайду! – противным детским голоском передразнил его Пинн. – Зачем? Подлиза поганый!
– Прошу прощения, не понял, – бросил Крейк. – К сожалению, я не владею скотским языком.
Ответ получился не самый блестящий, но меткий и понравился Грайзеру. Он отодвинул занавеску, покрытую плесенью, и прошествовал внутрь лачуги. При этом он успел заметить, что Малвери обхватил своей лапищей Пинна, не позволяя пилоту вынуть револьвер.
Тесная хижина оказалась загромождена зловещими тотемами. Повсюду скалились черепа и стояли склянки с засоленными зародышами животных. Воздух пропитался резким запахом из смеси благовоний и дыма от очага. Мебели не было, но дощатом полу валялись циновки. В углу находилось ложе из заплесневелой соломы.
Посреди помещения восседал, скрестив ноги, чернокожий колдун. Его лицо испещряли белые узоры, но, в отличие от неприкасаемых «верхнего» Шасиита, он был тучен. Длинные седые волосы, кое-как убранные в прическу из многочисленных косичек, свисали до живота. В грязной бороде путались бусы и амулеты, болтавшиеся на шее. Колдун был одет в распахнутую, не сходившуюся на объемистом чреве безрукавку из шкур и набедренную повязку, напоминающую подгузник. Со всех сгибов его крупного тела складками свисала растянутая кожа. Он ссутулился и вроде бы спал, хотя с таким же успехом мог пребывать без сознания или, вообще, умереть.
Крейк почувствовал разочарование. Он ожидал увидеть человека, который произвел бы на него впечатление, например, дикаря, одержимого духами. А ему подсунули гигантскую изюмину с бородой.
Пес-Проныра жестом показал Фрею, чтобы тот уселся перед колдуном. Капитан неохотно повиновался. Его реакция не удивила Крейка. Даже сквозь дым курений он отчетливо ощущал запах кислого молока, исходивший от хозяина лачуги.
Колдун пошевелился, поднял голову и открыл глаза. Грайзеру стало страшновато. Они были настолько налиты кровью, что казались полностью красными.
Губы колдуна зашевелились, и из них появилась маленькая черная палочка. Он перекатил ее из одного угла рта в другой, изучая Фрея неподвижным взглядом. Потом втянул ее в рот и принялся жевать с ужасающе громким хрустом.
«Сырая кора крюкокорня», – догадался Крейк.
Считалось, что самарланские маги использовали тайные приемы и ритуалы, подробности которых они ревниво скрывали. К тому же они в больших количествах употребляли мощные и опасные галлюциногенные вещества.
Неудивительно, что колдун выглядел так неряшливо. Вероятно, он непрерывно жрал наркотики.
Скептицизм Крейка стремительно возрастал. Почему он отнесся к этому серьезно? Возможно, цветастые записи о наблюдениях в Самарле были чушью или, если выражаться деликатно,