Клан Пещерного Медведя. Джин М. Ауэл
но глаза продолжали слезиться.
– Нет, не болит, – шмыгая носом, произнесла Эйла.
Она не понимала, почему они так забегали вокруг нее, но ощущала их заботу, несмотря на то что Креб недавно сердился на нее.
– Почему Креб разозлился, Иза? – всхлипывая, спросила она.
– Ты должна усвоить, Эйла, – с серьезным видом начала объяснять Иза, – невежливо смотреть на чужой очаг, смотреть, о чем там говорят. Эйла должна знать, что, когда говорит мужчина, женщина смотрит вниз, вот так. – И Иза ей показала как. – Когда мужчина приказывает, женщина выполняет. И никаких вопросов. Таращат глаза только маленькие. Эйла большая. Люди сердятся на Эйлу.
– Креб сердится? И не будет обо мне заботиться? – И она вновь разразилась слезами.
Иза не понимала, почему у девочки слезятся глаза, но ощущала, что та не в себе.
– Креб будет заботиться об Эйле. И Иза тоже. Креб учит Эйлу. Нужно многое узнать. Эйла должна узнать правила клана.
Она нежно обняла девочку и вытерла ей глаза кусочком кожи, после чего посмотрела в них, чтобы проверить, все ли в порядке.
– Что случилось у нее с глазами? – осведомился Креб. – Она больна?
– Она думает, что ты ее не любишь. Она думает, что ты на нее разозлился. Должно быть, поэтому она расстроилась. Возможно, светлые глаза, такие как у нее, слишком слабые, но, насколько я могу судить, они здоровы, да и сама она говорит, что глаза не болят. Думаю, они слезятся от печали, Креб, – пояснила Иза.
– От печали? Она так огорчилась из-за того, что я ее не люблю? И поэтому потекли слезы из глаз?
Мог-ур был поражен до глубины души, он испытывал непонятные чувства. Неужели она так слаба здоровьем, хотя по ней этого не скажешь? Первый раз в жизни он видел, чтобы кто-то плакал, узнав, что он его не любит. Кроме Изы, к нему еще никто так не относился. Люди его боялись, испытывали благоговейный страх, уважали, но чтобы буквально до слез жаждать его любви – такого еще не бывало. «Возможно, Иза права: у девочки слабые глаза, но зрение нормальное. Все-таки нужно ей как-то сказать, для ее же блага, как следует себя вести. Бран выгонит ее, если она не усвоит наших правил. Это в его власти. Но это не значит, что я ее не люблю. Я ее люблю, – впервые признался он себе, – как это ни странно, я очень ее люблю».
Эйла поплелась к калеке, нервно поглядывая на свои ноги. Стала напротив него и только тогда подняла печальные глаза, еще мокрые от слез.
– Я больше не таращу глаза, – жестами сказала она. – Креб на меня не сердится?
– Нет, – ответил ей он. – Я вовсе не сержусь, Эйла. Но ты принадлежишь к клану, принадлежишь мне. Ты должна знать наш язык, но также должна знать правила клана. Понимаешь?
– Принадлежу Кребу? Креб на меня не сердится?
– Нет, я люблю тебя, Эйла.
Расплывшись в улыбке, она бросилась к безобразному старику и обняла его, после чего устроилась у него на коленях и крепко прижалась к нему.
Креба всегда интересовали дети. Став Мог-уром, он редко встречал, чтобы тотем ребенка не был безоговорочно воспринят матерью. Ему приписывали