Бог как иллюзия. Ричард Докинз
религией, то это благодаря таким, как он, просвещенным, либеральным священникам[6].
В другое время и в другом месте я сам был таким же мальчишкой: меня потрясало созерцание Ориона, Кассиопеи и Большой Медведицы, до слез трогала беззвучная музыка Млечного Пути, кружили голову ароматы африканских плюмарий и бьюмонтий. Трудно сказать, почему одни и те же эмоции увлекли нашего школьного капеллана в одну сторону, а меня – совершенно в другую. Среди ученых и рационалистов нередко встречаешь полумистические чувства по отношению к природе и Вселенной, но они никоим образом не связаны с верованиями в сверхъестественное. Думаю, что в детстве нашему капеллану (так же, как и мне) не были известны заключительные строки «Происхождения видов» – знаменитый фрагмент о «густо заросшем береге, покрытом многочисленными, разнообразными растениями», «с поющими в кустах птицами, порхающими вокруг насекомыми и копошащимися в мокрой земле червями». Попадись они ему на глаза, непременно запали бы в душу, и, возможно, вместо библейских объяснений, мальчик вслед за Дарвином убедился бы в том, что все возникло «благодаря господствующим вокруг законам»:
Так вот, из происходящей в природе борьбы, из голода и смерти, непосредственно возникает величайший результат, какой ум в состоянии представить: появление высших животных. Какое величие в этом взгляде на жизнь, которая во всем своем многообразии первоначально затеплилась в одной или нескольких формах; между тем как наша планета продолжает вращаться согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм.
В книге «Голубое пятнышко» Карл Саган писал:
Как получилось, что ни в одной из популярных религий ее последователи, попристальней присмотревшись к науке, не заметили: «Так все, оказывается, гораздо лучше, чем мы думали! Вселенная намного больше, чем утверждали наши пророки, – величественнее, элегантнее, сложнее»? Вместо этого они бубнят: «Нет, нет и нет! Пусть мой бог и невелик – меня он и таким устраивает». Религия – не важно, старая или новая, – прославляющая открытое современной наукой величие Вселенной, вызывала бы восторг и почтение, которое и не снилось традиционным культам.
Все труды Сагана – о монополизированном религией в течение последних столетий чувстве удивления. Я в своих книгах пытаюсь добиться того же. И по этой причине меня часто называют глубоко религиозным человеком. Я получил письмо от одной американской студентки, спросившей своего профессора, что он обо мне думает. Тот ответил: «Его позитивистская наука с религией несовместима, но он самозабвенно поет дифирамбы природе и Вселенной. Я считаю, что это – религия!» Однако прав ли он? Вряд ли. Нобелевский лауреат, физик (и атеист) Стивен Вайнберг в книге «Мечты об окончательной теории» высказался об этом как нельзя лучше:
Некоторые используют слово «бог» настолько широко и щедро, что неизбежно находят бога везде, куда бы ни взглянули. Нередко
Во время уроков мы забавы ради пытались отвлечь его от Священного Писания просьбами рассказать об истребительной авиации и группе летчиков, защищавших Лондон от фашистских бомбардировщиков. В войну он служил в Королевских воздушных силах и позднее с долей теплоты, которую я продолжаю испытывать к англиканской церкви (по крайней мере, по сравнению с ее конкурентами), я узнавал его в стихотворении Джона Бетджемена: