Никто, кроме нее. ЯНА ЖИЛЯЕВА
называют ведущей актрисой своего поколения. В ее актерском багаже – почти вся русская классика и современная литература. Хрупкая, эмоциональная, непосредственная Чулпан Хаматова более двадцати лет тянет несколько фильмов и сериалов в год, репертуар в «Современнике» и Театре наций, трех дочерей (Арина и Ася погодки, 18 и 17 лет, младшей Ие десять) и благотворительный фонд «Подари жизнь», который они с Диной Корзун основали в 2005 году, по сути, заложив новые стандарты благотворительности в постсоветской России.
Воктябре у Чулпан премьера. В спектакле «Горбачев», который ставит латышский режиссер Алвис Херманис в Театре наций, она исполнит роль Раисы Горбачевой. С Горбачевым актрису связывает давняя дружба. Именно на спектакле «Рассказы Шукшина» постановки Херманиса, куда Горбачев пришел по приглашению Чулпан, режиссер познакомился с бывшим президентом СССР. Об этом, как и о том, каково это – играть новейшую историю страны и ее первой леди, Чулпан Хаматова рассказала Forbes Woman. Пафос интервью актриса сбила на первой же минуте разговора. На Zoom-встречу она слегка опоздала: ходила с дочерьми за ягодами, и кто-то принес домой клеща. Под аккомпанемент девичьего переполоха Хаматова вышла в эфир.
Чулпан, каково быть мамой трех дочерей?
Не скучно. Я постоянно тренирую терпение и чувство юмора. Открываю что-то новое. В общем, состояние бодрящее. Как раз сейчас я бросаю курить, поэтому, наверное, так остро чувствую все нюансы настроений вокруг. Мы все вчетвером словно в кратере. Дочери очень разные, поэтому рано говорить, как я в своей жизни справилась с ролью матери. Увидим.
Чулпан, говорят, что материнство всякий раз перерождает женщину. И молодит. Вы согласны?
С одной стороны, материнство – абсолютное отсутствие времени на себя. Но с другой стороны, ты все время в какой-то машине времени. Со старшими девочками мне как будто 17–18 лет. И я чувствую, как это сложно – выбрать из многих возможных дорог одну, свою. Чувствую, как давит вся эта ответственность за будущую жизнь. И в то же время мне как будто десять. Например, я хорошо понимаю младшую дочку, которая не хочет убирать свою комнату. Так что я в своем возрасте немного заблудилась. Прошлой осенью я уезжала на гастроли, напротив моего окна стояла желтая береза. Буквально золотая. А когда вернулась, береза была уже без листвы. И я сказала грустно: «Вот уже и береза облетела, а я даже и не заметила, как это случилось». Тут подошла моя младшая дочка: «Мама, а как ты думаешь, сколько этой березе лет?» Не задумываясь, я ответила: «Наверное, моя ровесница, лет 30». И тут сзади раздался голос старшей дочери: «Мама, вообще-то тебе 44».
Чулпан, а должны ли мы, сорокалетние женщины, молодиться?
Активно следить за новой культурой? Мне кажется, важно все-таки быть самим собой. То есть хочется – значит, идешь и молодишься, не хочется – не молодишься. Вот я такая, какая я есть. И точка. Захочу – буду делать так, не захочу так делать – не буду. Думаю, «молодиться» – это временная история, тренд, который пройдет. Когда-нибудь и женщины, и мужчины поймут, что старость и внешняя сторона старости тоже прекрасны. Вот болеть не надо. Надо следить за собой, чтобы тело было в помощь долгое время.
Антропологи утверждают, что 45 сегодня – это то же самое, что 25. Что в последнее время сдвинулись границы юности, молодости, зрелости.
Ну, они могут убеждать сколько угодно. Но если мы окажемся в компании 25-летних, то я не думаю, что они будут нас принимать за своих ровесников. Хотя лично мне с ними очень интересно. Молодежь может очень многому нас научить. Например, сейчас мои зумеры ругают меня, что не держу нос по ветру: не так веду инстаграм, не так пиарю фонд, не те слова говорю. И я даже думаю, что, наверное, можно сделать два фонда: «Подари жизнь» и «Подари жизнь. Юниор». Потому что, как выясняется, невозможно подобрать единый язык общения со всей аудиторией. Чтобы этих цифровых ребят потихонечку приручить, объяснить им, что мы не бронтозавры, не столетние монстры, а живые люди и что помогать – это всегда круто. А для этого нужно приглашать таких людей, которые пользуются авторитетом у молодых. Тут как-то приходит моя дочка Арина и говорит: «Почему у вас всегда выступают одни и те же? Послушай, например, Манижу». Это было года четыре назад, и я понятия не имела, кто такая Манижа. Я слушала и понимала, что это невероятно талантливая девушка, что это космос. У нее уже другой язык, другое общение, другие люди вокруг нее. А сейчас Манижа – амбассадор нашего фонда.
Чулпан, а появились ли у нас в кино, театре роли для женщин разного возраста? Или есть только героиня, молодая и сексуальная, и характерные бабушки? Как Раиса Максимовна говорила: «Девочка, девушка, молодая женщина, молодая женщина, молодая женщина… старуха умерла».
Очень мало. Ну, может быть, эпизоды встречаются. Сложно актрисе вдруг стать мамой главного героя. Я сразу старалась вырваться из амплуа героини, которую все любят, за нее борются, жалеют. Поэтому у меня как раз такой проблемы нет. Но вообще актрис намного больше, чем предложений. Кино вообще довольно безжалостно к женщинам-актрисам. Мужчины-актеры получают в несколько раз больше, чем женщины. Даже те, кто имеет одинаковый статус. Продюсеры объясняют это тем, что в кино ходят одни женщины. И приходят они смотреть на мужчин. Поэтому мужчинам платят