Харон. Дом на другом берегу реки. Страшная сказка для взрослых. Николай Ставрогин
случайно подслушанный им в кафе разговор, который происходил между двумя, видимо, совсем недавно приехавшими из других городов студентами. Как ему показалось, один из студентов, на вид лет двадцати двух, будто бы немного заискивал перед другим, который имел бороду и, возможно, поэтому выглядел гораздо старше. Но вероятнее всего он действительно был старше, потому что разговаривал с видом некоторого превосходства над первым, с нерасторопностью, как бы смакуя фразы. Он бросался витиеватыми словечками, которыми больше пользуются в политических и номенклатурных кругах. Из контекста Евгений понял, что у бородатого весьма непростые родители, он точно не помнил, то ли ученые, то ли преподаватели, но это не суть. Суть была в том, что, когда разговор зашел о добыче денег молодой поинтересовался, не хочет ли бородатый пойти подрабатывать ведущим на какую-нибудь радиостанцию? На что бородатый все с тем же нехотя скрываемым высокомерием и, до этого вопроса Евгений не обращал на это никакого внимания, приятным баритоном заявил, что он готов продать свой голос, но весьма недешево. Евгений подумал, что бородатый молодчик весьма самоуверен, ибо думал, что это так легко устроиться радиоведущим, да еще на своих условиях. С его слов можно было предположить, что все радиостанции страны стоят в очередь к бородатому в надежде заполучить его «драгоценный» голос. В общем, самодовольный «умник» вызвал в Евгении неприятные эмоции, потому и запомнился, и теперь, слушая радио, он вспомнил самоуверенно-самодовольного бородача, а потому и голос ведущего, вызвавший в нем эти воспоминания, начал раздражать.
– Как прошла дискотека? – Вдруг спросил он Аню, причем неприязнь, вызванная диктором, явно отдалась в его голосе. Аня вздрогнула и впервые за время их совместного проживания почувствовала себя неловко. Даже скорее это был испуг. Она посмотрела на Евгения. Его взгляд, раздраженный и, как ей сейчас показалось, с некоторым налетом безумия, был направлен прямо на нее. «Он точно все знает», – пронеслось у нее в голове. С губ же слетело:
– Как обычно. С девчонками потусили, выпили по коктейлю.
Слово «потусили» вызвало в душе Евгения очередной всплеск раздражения, что не осталось незамеченным Аней. Она еще больше напряглась, стушевалась и решила, что он уж точно все узнал и врать бесполезно, однако она снова произнесла.
– Но мне не очень понравилось в этот раз. Я вчера так устала на работе, что не до веселья было. У Германа Яковлевича сделка сорвалась, так он вчера на всех кидался, меня работой завалил. Пришлось даже на час после рабочего дня задержаться.
Она замолчала, ожидая реакции Евгения, и приготовилась к худшему развитию сценария. Тот продолжал молча смотреть на Аню. Евгений чувствовал, что рана снова разболелась, и к этой боли примешивалось какое-то новое, очень неприятное ощущение. Но что это было, он не мог осознать до конца. Мороз пробежал по коже. Воспользовавшись паузой и желая перевести разговор в другое русло, Аня спросила:
– А как у тебя? Как дом? Понравился?
Это