Пробивая дорогу к свету. Гаянэ Мухина
в добро людское верил,
Сквернословил и метался,
Мог упасть, но не сорвался.
Как знать, что смерено
рукой Господней
На наш краткий век
И за грехи какой ценой
Заплатит каждый человек?
Нашим бабушкам
Ты смотришь в глаза, и бьется,
Пульсирует точка в зрачке.
Так мое сердце рвется
Навстречу твоей тоске.
С собой совладать не в силах
(И погрустить не грех!),
Мы вспоминаем о бабушках,
О бабушках милых своих.
Их давно нету с нами,
Но вспоминаю часто,
Как мои первые сказки
Бабушка вслух читала.
И ты иногда в раздумье
С надрывом печально вздохнешь
И грустную песнь армянскую
Бабули своей напоешь…
И что б ни сказали вслух,
Наверное, будет не ново…
Диалог молчаливый наш
Ярче, чем громкое слово.
Наставление
Сегодня мне все под силу!
Сегодня я все могу!
И долгий путь не помеха,
Я уже по нему иду!
Мне жалко убогих духом,
Слабых, безвольных людей.
Я буду кричать им в ухо:
«Смелее, смелее, смелей!».
Путь свой проходи сам,
За тебя его не пройти.
Не надо хлюпать носом,
Надо просто вперед идти.
А если еще сможешь
Добро от сердца нести,
То отразится с толикой
Свет на твоем пути.
Мне больно
Мне больно подумать,
что злая беда,
Как в небе прореха,
на всех одна.
Ее не заштопать,
не заменить.
Ее лишь душою
и сердцем лечить.
Мы губим планету,
кроим ее сушу,
Но режут всегда
только мертвую тушу…
И в этой истерике
тупо напролом
Мы собственный дом
за идею сожжем.
Найдем сто причин,
разделяющих нас:
Войны, религия,
нефть и газ…
Мы слепы, не видим
ночью и днем,
Что просто по трупам
ребячьим идем…
Голодных детей худые тельца
топчем ногами, не прячем лица.
Сколько их —
нищих, бездомных, босых?
Просят хоть кроху из рук скупых.
Но каждый себе
пожирнее кусок…
Цена этой жизни —
сквозь руки песок…
Кричу как могу
безумным сердцам:
«Делить с умным видом
не надо нам»…
Пока еще терпит безумство Земля,
Опомнитесь, люди. Она одна!
«Иногда не пишется…»
Иногда не пишется,
Ничего не хочется.
И слова не льются,
Из души не просятся,
Словно в картотеке,
В стопки