Я – имею отношенье…. Леонид Борисович Яковлев
проказник Армстронг,
Ведeт мелодию свою…
…Не по одeже здесь
и роже
Встречают —
по душе и коже,
Дрожащих
с контрабасом – в лад,
И ритма
внутренний квадрат —
Удачно заключает шквал
В круг
неэвклидовых решений,
Ложась
в косоугольный зал, —
Потрясно… но —
без разрушений.
Нью-Йорк, июль, 2000 г.
Солт-Маш – Соленая Топь
На бруклинском
приморье-лукоморье,
Среди соленой заводи
Солт Маш —
Там,
где когда-то было мукомолье, —
Готовится
осенний вернисаж.
Бумажный диск луны —
полупрозрачен.
Закат
окрасил розовым камыш.
Проплыл
утиный выводок, судача.
Прошел, бесшумно,
Боинг на Париж.
Прилив
раздвинул зеркало воды,
С травы собрав росы вечерней капли.
Под лягушачьи трели
и лады
В густых кустах
оцепенели цапли.
Здесь стрекот стрекозы —
слышней машин,
Здесь свист стрижей —
важнее дней летящих,
Лбы валунов —
нахмуренных мужчин —
В раздумьях
обо всем происходящем.
Ну, где там
городские фонари?
Их свет запутан
в листьях и тростинках.
Последний луч
над заводью царит —
В стакане дня
светило тает льдинкой.
Темнеет фон
картинного приволья,
Художник-ночь
все гуще входит в раж
Над бруклинским
приморьем-лукоморьем,
Среди соленой заводи
Солт-Маш.
Нью-Йорк, октябрь, 2002 г.
Заметки праздного туриста
Прожив на свете много лет,
Я не слыхал про Эш-Карет.
Но вот судьбы моей карета
Домчала нас до Эш-Карета…
Я в мексиканской дикой сельве
Отведал огненное зелье
И стала мне подругой милой
Слеза агавы – Голд Текила
(Или, верней, наоборот:
Ее зовут Текила Голд).
Цветет и пахнет, как папайя,
Страна стараний древних Майя.
Нам на неделю в боги дан
Великий грозный Кукулькан.
Я, наконец, уразумел —
Чем славен остров Козумел,
И почему – любой стремится
Увидеть камни Чичен-Ицы,
И в сонме