Память души. Ника Остожева
столом, я знала то, чего не понимала мама, убитая горем, и папа, безуспешно пытавшийся унять ее боль.
Дедушка же по отцовской линии, напротив, прекрасно слышал и был полон сил. Свободное время он проводил, запершись в своей комнате, за чтением книг или газет. Он мастерски разбирался в авиатехнике, занимал руководящий пост в компании, знал все о политической ситуации в мире, при этом с легкостью мог отличить гриб Paxillus rubicundulus от Paxillus obscurisporus. Но в свои лесные походы никогда меня не брал. Мне очень хотелось, но навязываться в попутчики я стеснялась.
Казалось, что завеса священной тайны приоткрыла предо мной свои двери, но я не была до конца уверена, что готова принять то, что ждет меня по ту сторону. Страх переступить грань, на которой происходит слияние обыденного с невообразимым, перевешивал желание узнать истину. В некоторых обстоятельствах благое неведение оказывается куда более привлекательным, нежели горькая правда и сладкая ложь вместе взятые.
Мне было необходимо повидаться с доктором Уилсоном. Он помог мне, если не преодолеть страх полетов, то по крайней мере усмирить его, суметь научиться овладевать эмоциями. Хотя, казалось, что этот крест мне предстоит нести всю жизнь. Я отчетливо ощущала безысходность. Панический страх от того, что не в силах повлиять на процесс управления воздушным судном. Все время в пути я пристально вглядывалась в крыло самолета через иллюминатор, будто мой взгляд был способен сделать полет более безопасным.
Но за несколько сеансов психотерапии мне удалось совершить значительный прогресс. После бесед с доктором Уилсоном для меня стало возможным даже проспать часок-другой на длительных маршрутах, а пристальный взгляд в иллюминатор перенаправлялся на экран ноутбука сразу же, как только капитан отключал табло «пристегните ремни». Казалось, что и на этот раз я найду выход из лабиринта, в который невольно попала.
– Все прошло успешно, спасибо вам, можете гордиться собой, – ласково сказала Джессика Моррис, заклеивая пластырем небольшую ранку от катетера на моей побледневшей руке. – Вы хорошо себя чувствуете, мисс Картер?
– Все в порядке, не беспокойтесь, – уверила ее я.
– Выглядите растерянной.
– Это был непростой день. К тому же я боюсь крови.
– Тогда поздравляю с тем, что смогли перебороть себя! – она улыбнулась и пожала мне руку.
Я чувствовала сильное головокружение, слабость и немощь во всем теле. Трудно было сконцентрироваться на разговоре и не потерять нить повествования. Так давал о себе знать пережитый стресс и истощение запасов крови в организме. Тем не менее у меня не было ни малейшего желания жаловаться на свое состояние, хотелось лишь поскорей выйти на свежий воздух.
– Он скоро придет в себя? – спросила я, переводя тему.
– К сожалению, ничего не могу сказать. Все, зависящее от нас, мы сделали, теперь его организму предстоит бороться.
– А его