Летят белокрылые чайки. Никита Марзан
p>
Глава 1
Славка – местная.
Ей почти тринадцать лет. Ее и без того светлые волосы выгорели от жгучего солнца и вылиняли от соленого моря, поэтому выглядит она на все четырнадцать. Но четырнадцать – это заносчивый возраст, а Славка пока еще не заносится. Она вся наполнена свежестью запахов, внезапностью мыслей и красотою окружающего пейзажа.
Славка – художница.
Ну где еще есть такое море, песок и воздух, пропахший сушеными водорослями?
А поющие ракушки?
А стремительные чайки?
Они кружат над территорией лагеря «Морской десант», заглядывая в столовские баки для пищевых отходов. Баки пусты, потому что столовая сейчас не работает. До начала первой смены еще целый месяц – в лагере никого.
Славка любит рисовать, сидя на крыше четвертого корпуса. У четвертого корпуса крыша ровная, да и к морю он ближе остальных. Отсюда можно рассматривать в морской бинокль пароходы, ползущие в серебристой дали, и переносить их образы на бумагу любимого растрепанного альбома. Эта работа называется наброском или этюдом.
Бинокль Славке подарил отец – капитан дальнего плавания.
Славка отложила альбом и навела бинокль на небольшой спасательный домик на пляже «Морского десанта». Пляж принадлежал лагерю и тянулся до крохотной речки-границы. За речкой начиналась «Коса», городской пляж. Там всегда гремела музыка, пахло шашлыками, запеченной кукурузой и свежим пивом.
А на «Морском десанте» нет никаких ларьков, только две волейбольные площадки со снятыми на зиму сетками и сложенные под навесом детские лежаки.
Окно домика открыто, вьются белые занавески. На крыше домика, обнесенной деревянными перилами, никого. Возле спасательного катера, стоявшего на зимних катках, видна фигура человека, прихрамывающая при движении.
Это Славкин отец.
Он спасатель на лагерном пляже. А раньше был капитаном огромного круизного судна. «Круизник» – это белый многопалубный прекрасный корабль. Он ходил по маршруту «Сочи – Стамбул – Санторини – Венеция – Афины – Сочи». Красота!
Глава 2
У Славки в шкафу есть личный фотоальбом. И в нем открытки из каждого порта, куда заходил отцовский «круизник». Славка частенько заглядывала в этот альбом. Девчонки любят вести дневники, но дневник – это ведь ерунда. Другое дело – тяжелый бирюзовый альбом с золотыми уголками и застежкой. На его белых матовых страницах Славка записывала свои пожелания. И себе, и отцу, и маме. И иногда мельком смахивала непрошеные слезы. Ну, в самом деле, кто их звал?
У них была традиция – кататься на чертовом колесе, когда отец приходил из плавания. Эту традицию придумала мама, когда еще жила с ними. А потом мама полюбила другого человека и ушла. А Славка не ушла. Хотя ее, совсем кроху, никто и не спрашивал, но она с такой силой вцепилась в отцовский морской китель, что мама отступила, не стала ее забирать.
Мама ушла, а традиция ходить в парк осталась. На память о прошлой счастливой жизни.
Им и вдвоем было хорошо. Смотровая кабина поднималась над кронами деревьев и открывала дивную картину моря с пирсами, кораблями, старым маяком на краю каменной дамбы. Отец показывал Славке на горизонт и говорил, что видит все порты мира. И рассказывал про обычаи этих портов, про лоцманскую проводку, про бункеровку, про охоту морских пиратов на торговые корабли.
Славка вставала на цыпочки, стараясь разглядеть эти сказочные причалы, и иногда ей казалось, что она действительно видит стрелы портовых кранов, яркие вымпелы, украшающие суда на заморском рейде, и черные пиратские флаги, караулящие богатую добычу.
Потом они шли в кафе-мороженое. Мама никогда не разрешала Славке пить ледяную шипучку и откусывать огромные куски мороженого. А отец разрешал. И Славка никогда не заболела. Она родилась на море и была крепкой и быстрой, как дельфин афалина, самый крупный дельфин Черного моря.
А потом отпуск заканчивался, и отец уходил в рейс. Славка терпеливо ждала следующего раза, когда они будут плыть по синему перевернутому морю в белой лодочке-кабинке.
Глава 3
А три года назад случилась беда. Отец вел свой «круизник» с планового ремонта, без пассажиров. Он торопился к началу расписания и угодил в ужасный шторм. Такому огромному судну не страшны никакие штормы, но сорвавшаяся с креплений спасательная шлюпка с размаху пробила переборку кают-компании.
А в кают-компании в это время праздновали день рождения капитана. На столе высился бисквитный торт, украшенный шоколадным штурвалом. Кок на папкином судне раньше работал шеф-поваром в городской кондитерской и выпекал чудесные ароматные марципаны. А потом бросил свою «вкусную работу» на суше ради морской романтики. И папка его взял к себе. И торт был замечательный. Но проклятая шлюпка безжалостно раздавила и торт, и стол, и колено именинника – капитана. Славкин отец мужественно терпел ужасную боль, пока корабельный врач принес нужное лекарство, сделал