Молодой. Рома Хороший
нравилось отождествлять себя… Богатое воображение его чудесным образом, как на холсте, изображало… море, например. Подросток буквально грезил морем, мечтал стать моряком. Таинственные острова, атоллы и лагуны, бриги, корветы и фрегаты, звон сабель и пиастров, пираты и охотники на них!
Но… была одна странность: в своих мечтаниях он был противоречив. А именно: в душе он не был однозначно положительным героем, «белым», например. Он мог быть и «чёрным»! При чтении некоторых романов он, нередко, подсознательно влезал в шкуру антипода… И это ему нравилось. Ему нравилось быть и злым гением! И его «я» порой раздваивалось. Тогда в душе юного романтика, Рома-корсар вступал в смертельную схватку с Ромой-адмиралом. В реальной жизни, правда, Рома стремился быть исключительно белым благородным рыцарем, как Айвенго. Таким же сильным, смелым, честным и справедливым, как все герои прочитанных им романов, и… был склонен ко всякого рода авантюрам. Он недоучился лишь год в музыкальной школе (четыре года играл на баяне) из-за того, что «математичка» записала его на факультатив по математике. А может быть, ещё и потому Рома бросил «музыкалку», что времени на неё катастрофически не хватало: юноша одновременно страстно увлёкся и девочками, за что в своё время получил прозвище – Ромео, и греко-римской борьбой, и боксом, затем – каратэ…
Школьная любовь
Девчонки, мои девчонки,
какие мне ещё слова найти для вас.
Девчонки, мои девчонки,
мы ночь разбудим светом горящих глаз.
Рома Жуков – «Девчонки»
Ах, уж эти девочки! Это – отдельная тема для разговора. Во время прогулок по городу, Роману всегда нравилось ловить на себе заинтересованные взгляды симпатичных девушек. Среди одноклассниц, занимавших внутренний мир Ромы днём и ночью, особенной красотой и статью выделялись Ника и Оксана. К Вале и Оле, немногим уступающим им внешностью, Рома относился не менее пылко. В свою очередь, девочки эти были благосклонны к нему.
Но главной его любовью, с первого класса, была и оставалась… до выпускного вечера – девочка Наташа. Его первая любовь и, увы, безответная. Рома в душе часто так восклицал по этому поводу: «О, горе, мне, горе! Ну почему же мне, бедолаге, не везёт так по жизни, а? Что во мне не так? Что я делаю не так? Почему она так неприступна? Отчего она так равнодушна и холодна ко мне? Моя звезда, моя луна! О, моя луноликая пери! Моя прекрасная гурия! Неужели теперь мой удел – стать дервишем? И, облачившись в рубище, посыпав голову пеплом, стеная и рыдая, удалиться от мира сего, чтобы скитаться по свету в поисках дива, который в обмен на страшную жертву дарует мне магический золотой ключик к твоему сердцу, любовь моя?!»
В такие моменты тоска завладевала его сердцем настолько, что Рому лучше было не трогать. Он, и без того вспыльчивый, мог буквально взорваться, даже по любому пустяку. Но Роман не оставлял попыток