История карачаевской лошади. Р. А. Дотдаев
написал подробное сочинение о Северном Кавказе и его жителях. Оно не вышло в широкую печать и сразу же оказалось засекреченным в генштабе. «Земля в их краю, – пишет Бларамберг про Карачай, – плодородная и родит пшеницу, ячмень, просо. На ней произрастает достаточно много трав для прокорма скоту. Однако этот край имеет всего лишь 15 верст в ширину: он окружен лесами, в которых произрастают дикие грушевые деревья и кизил. В лесах водится большое количество зверя, такого как медведи, волки, зайцы, дикие кошки, серны, куницы, мех которых очень ценится. Карачаевцы разводят много овец, ослов, мулов, лошадей. Лошади у них мелкопородные, но сильные, резвые и очень хорошо приспособлены для езды в горах. Недра их гор дают селитру и серу»15.
В этнографическом труде, принадлежащем перу русского военного историка П. П. Зубова (1835), говорилось: «Карачаевцы обитают у северных предгорий Эльборуского кряжа и по трем отрогам оного, простирающимся в виде ветви. Горный хребет, из коего истекает река Баксан, отделяет Карачаевцев от большой Кабарды; на Полдень сопредельны им Суаны, а на Север Алтыкезеки. Главнейшие их аулы расположены по правому берегу Кубани, которую окружает плодоносная равнина. Они большею частию занимаются скотоводством; имеют значительные табуны превосходной породы лошадей. Хлебопашество у них хотя неважно, но достаточно для их нужд»16.
Лошади Карачая были известны в первую очередь своими высокогорными переходами. Например, от российской экспедиции (1848) мы узнаем о преодолении карачаевской лошадью высокогорного маршрута от Хурзука до Урусбия, то есть до территории современной Балкарии. «После взаимных уверений в дружбе мы стали расспрашивать, нельзя ли пробраться по южному склону Эльбруса к Уруспию (Урусбию – Р. Д.). На это почти все возразили, что предприятие наше в июле месяце несбыточно; что ледники, у хребта под Баксаном, тают и беспрерывно расседаются; что снега слишком глубоки и рыхлы; что ночевать там – явная гибель; что при малейшем тумане или непогоде мы рискуем попасть в трещину и, наконец, что есть места по отклону Эльбруса, где не только европеец, но и лучший туземный охотник проходит с опасностью жизни. Прибавляли также, будто бы до сих пор еще ни один русский не прошел по этой стороне Эльбруса, и что самый ловкий карачаевец употребляет целый день для совершения пути от Хурзуда (Хурзука – Р. Д.) к Уруспию через вечные снега и льды. Сверх того, один дряхлый старик объяснил, что он запомнил один только пример, как какой-то смелый карачаевец пробрался с лошадью через это опасное пространство, то есть от перевала Шха-Дешеуга к верховьям Азы или Азауги; но при этом случае во многих местах пешие помогали лошади»17.
Однако в ходе этой экспедиции лошади не смогли пройти по горам, и продолжившие свой путь путешественники были встречены урусбиевцами с другими лошадьми. В середине XIX столетия высокогорный Карачай все еще имел стратегическое значение. Он располагался