Романовы forever. Анна Пейчева
к своему рассудку! И со всей страстью скажите, что вас беспокоит. Скажите, что мы делаем неправильно? Скажите, в чем мы ошибаемся?
Боковым зрением Николай Константинович заметил, как из серо-зеленых глаз его дочери, стоящей совсем близко, вдруг выступили слезинки и скатились по гладкой коже, задрожали на точеном подбородке, поблескивая в лучах тусклого зимнего солнца. Лицо великой княжны было невозмутимым. Она с достоинством улыбалась своим подданным, размахивающим рукописными плакатами «Мы любим вас!», «Ее Императорское Высочество Екатерина – лучшая!» – и поразительным: «Скинемся по 3 рубля на подарок величайшему монарху всех времен!».
Император на секунду прикрыл веки, перезагружая мозг, и продолжил:
– Я здесь, чтобы поблагодарить вас. Поблагодарить за вашу честность. За вашу открытость. За ваш патриотизм. Сегодня вы можете изменить свою страну. Вы можете изменить нашу жизнь. Говорите, сограждане! Говорите! Говорите!
И государь взмахнул правой рукой:
– Да начнется День Гнева!
Страна зааплодировала, заорала, заулюлюкала, засвистела.
Зазвенели пивные кружки в трактирах.
Дворцовая площадь пришла в движение. Взмыли вверх огненные свечи, одобренные дворцовым комендантом. Квадрокоптеры, ловко обходя пышущие искрами столбы, метнулись за новыми порциями кофе, чая, морса и сбитня. Из-под арки Главного штаба, неторопливо раздвигая толпу, со страшным скрипом выплыла старинная угольно-черная почтовая карета, украшенная фамильным гербом рода Романовых: на серебряном фоне ярко-красный грозный полуястреб-полулев с золотым мечом. Наверху кареты красовалась белая надпись: «Для жалобъ на Государя Императора Всероссійскаго».
Дилижанс был тоже частью традиции. И надпись на нем сделали еще до грамматической реформы тысяча девятьсот сорок девятого года, когда государь Алексей Николаевич взял и выкинул из русского языка несколько лишних букв, чтобы сделать его более доступным для иностранцев. Алексей Николаевич всегда стремился подружиться с целым миром.
Люди наперебой кинулись бросать в карету заранее заготовленные записочки и подарочки для монаршей семьи. Разумеется, девяносто девять процентов жалоб принималось сегодня в электронном виде, но наследие есть наследие, и отправить древний дилижанс на свалку, где ему было самое место, государь не мог – при всей своей императорской власти и при всей своей любви к техническому прогрессу. Автору знаменитой пневморессоры в виде подвижного рукава, позволившего радикально увеличить дорожный просвет машины и ставшего новой вехой в истории мирового автомобилестроения, было больно смотреть на страдающего от дряхлости почтового динозавра.
Но сейчас Николай Константинович думал не о промышленной эволюции. Его беспокоила страдающая непонятно от чего двадцатипятилетняя дочь.
– Кати, и все же что случилось? – тихо спросил он, незаметно отступив от микрофонов и помахивая ревущей толпе рукой.
Екатерина,