Идеология: между метафизикой и социальным контролем. Борис Дмитриевич Голованов
всего как свободную волю и выясняем основоположения именно свободной воли. Свобода воли раскрывает нам смысл практического разума и его связь с логикой чистого разума. Именно спекулятивный разум открывает для воли возможность стать тем, чем она является по своей сути, а именно: свободной волей, возвышающейся над механизмом желаний.
Рассматривая трансцендентальную иллюзию, И. Кант возвращается к проблеме понимания природы человеческого сознания. Эта проблема зафиксирована в философских учениях как Запада, так и Востока. Восточные учения рассматривают мир человеческих желаний как мир иллюзий, вращающих колесо сансары, и ставят проблему выхода за пределы «этого мира». В отличие от христианской теологии, восточные философии видят в иллюзии не только силу, скрывающую от человека истину, но еще и божественную потенцию, творящую мироздание. Российский историк и религиовед М. Альбедиль полагает, что в Древней Индии не было «подавляющей антиномии западного мышления: имманентное (природа) – трансцендентное (бог); она снимается в интегрирующих эту оппозицию понятиях, например Атмана и Брахмана. Вот почему применительно к Индии полезнее говорить о всеохватывающей идее некоего интегрального социоприродного жизненного состояния, которое воспринимается всеми априорно… Формирующей основой этой идеи, насколько можно судить по разным сохранившимся историческим источникам, было представление о таинственной сверхъестественной силе, некоей всепроникающей магической потенции, которая все наполняет собой и движет все и вся. Присутствуя во всех явлениях мира, эта сила, по-видимому, воспринимается иначе, чем сила природы; она безлична и универсальна»[57].
В школах восточной философии противостояние подлинного бытия и мира вещей разрешается с помощью доктрины майя. На вопрос о том, как Брахман (Единое) представляется в виде множества явлений человеческого мира, отвечает представление о майе, или божественной иллюзии. Мы можем сказать, что в индивидуальном человеческом восприятии единый Брахман представлен как чувственное многообразие вещей, развертывающееся во времени и пространстве. Мир многообразия – это аспект Брахмана, представляющий реальность для нас, но не для него самого. Конечный мир и Брахман – это разные уровни бытия и восприятия.
В одной из основных древнеиндийских философских школ – адвайте-веданте – доктрина майи раскрывается следующим образом. Ее истолкование исходит из того, что мир становления – мир многообразия предметов – возник в результате опосредования абсолютного бытия небытием. Небытие обнаруживается как утрата реальности. Категория «майя» используется в качестве названия для разделяющей силы и ограничивающего принципа. «Майя – это энергия Ишвары, его неотъемлемая сила, посредством которой он преобразует потенциальный мир в актуальный… Майя – это творческая сила вечного бога, и поэтому она вечна; посредством ее всевышний творит мир»[58].
Альбедиль М. Ф. Индия: беспредельная мудрость. – М., 2003. – С. 23.
Радхакришнан С. Индийская философия. М., 1993. – Т. 2. – С. 515.