Любовница Фрейда. Дженнифер Кауфман
взглядом.
– Нет, моя дорогая. Я сказал вовсе не это. Первопричину истерии надо искать в сексуальности.
– Наверное, я прослушала.
– В это трудно поверить, – усмехнулся Фрейд.
– Во всяком случае, вы же не станете отрицать, что порой истерии возникают в результате страха, смерти или отказа.
– Я достаточно ясно изложил свои доводы.
– Видимо, я запуталась, – промолвила Минна, и слова ее прозвучали не так уверенно, как она хотела. – Тот ваш больной – двенадцатилетний мальчик, который отказывался есть… совершенно ясно, что он подвергся насилию. Причину и следствие легко сопоставить. Но в других случаях будет сложно найти связь.
– «Сложно» не означает «невозможно».
– То есть исключений никаких?
– Никаких, достойных внимания, – ответил Фрейд, наклоняясь к ней поближе. – Кое-кто скажет, что я стою на позиции доктрины.
– Вероятно.
– И он будет… что? – игриво спросил Фрейд.
– Неоправданно суров, мой друг.
– Правильный ответ.
– Я так и думала, – улыбнулась она, собираясь уходить.
– Подожди! – попросил он, как-то странно глядя на нее.
Минна ждала, что Зигмунд добавит еще один пункт для подкрепления своей аргументации, но вместо этого он спросил, не будет ли она свободна сегодня ближе к вечеру. Минна удивленно приподняла брови, но тут же вспомнила, что этим вечером, как и всеми прочими субботними вечерами, Фрейд играет в тарок[11] с тремя коллегами по больнице. Один из партнеров заболел и в последний момент прислал свои сожаления и извинения. Очевидно, у него случился не просто кашель, а осложненная бронхиальная инфекция.
– Собственно, друг мой, это Марта предложила. Она напомнила мне, как ты ловко управляешься с картами и легко могла бы заменить недостающего игрока.
Минна припомнила, как в студенческие годы они играли в карты за столиком в кофейне.
– Это было сто лет назад…
– Но я помню, как вы нас просто разгромили однажды.
– Только однажды?
– Ну, хорошо, несколько раз.
Фрейд вернулся к нетерпеливо ожидающим студентам, а Минна отправилась домой. Несколько недель назад она была в полном смятении, влача одинокую жизнь с крадеными удовольствиями. Работала в стольких домах, совершенствуя умение припрятывать еду или выпивку, читая ворованные книги и ссорясь с домашней прислугой, не упускавшей возможности вставить ей палки в колеса. Теперь же Минна была свободна и жила со своей семьей. Перебегая Рингштрассе, она ощутила прилив оптимизма. Пусть это не навсегда, но сейчас ей так необходима передышка.
Глава 8
Карточная игра всегда проходила одинаково. Почти обряд. Ровно в семь часов доктор Эдвард Cильверштейн звонил в дверь, и слуга сопровождал его в маленькую гостиную, где он, дружески похлопав Фрейда по плечу, сразу направлялся к столу с закусками. На
Карточная игра.