Квини. Кэндис Карти-Уильямс
собирался что-то сказать, но пошел дальше. Может, хотел припомнить, как я несколько недель назад прошлась по его туфлям; они и правда были очень пижонскими.
Я убрала телефон в ящик стола, пытаясь завершить хотя бы самые простые дела, и когда достала его спустя четыре часа, ни одного пропущенного вызова от Тома не обнаружила. И ни одного сообщения. Вот и ответ на мой вопрос. Он не заслуживает того, чтобы узнать о выкидыше, – злобно подумала я.
Все еще не в состоянии сконцентрироваться на работе, но уже с меньшим стыдом по поводу Ади, я проверила OkCupid. Я кое-что дописала в профайл и в раздел «Обо мне», чтобы напомнить мужчинам, что я еще и личность, а не только объект, с которым можно заняться сексом. Оказалось, что печаль, вызванную молчанием любимого человека, можно на время заглушить уныло будоражащим вниманием незнакомых мужчин.
Хороший профайл.
Как дела? Я просто скажу, что знаю, как правильно обращаться с девушкой твоей комплекции. Может, я и не черный, но поверь, мой член ничуть не хуже.
…Пусть даже и не самым приятным.
Глава 4
Я написала Чески. Она моя самая давняя подруга, с самого первого дня в школе, когда мы нашли друг друга в море белых лиц. Мы все носили бейджи, и она просто взорвала мой маленький и пришибленный Западом мозг, сообщив, что имя «Kyazike» читается как «Чески». Так по сей день и продолжает взрывать.
Квини:
Чески, чем занята?
Чески:
Ничем. Бездельничаю. А ты?
Квини:
Валяюсь, грущу
Чески:
Приезжай
По пути к ней телефон начал жужжать под наплывом просьб. Она не изменилась со школы.
Чески:
Можешь купить бутылку лимонада?
Чески:
И чипсы с курицей, у меня загрузочный день
Чески:
И Твикс
Чески:
НЕ лимонад, я передумала. Лучше сок.
Я дошла до дома Чески, типовой высотки среди таких же домов, с голубым пластиковым пакетом в руках. Зайдя в лифт, я приблизила лицо к грязному зеркалу и потрогала мешки под глазами. Откуда они у меня? Я поднялась на девятнадцатый этаж и постучала в дверь Чески. Потом снова постучала. Не открывает.
Я протянула руку через железную решетку перед дверью и снова трижды стукнула. Чески так стремительно распахнула дверь, что порыв пахнувшего едой воздуха растрепал мои волосы.
– Женщина, что ты грохочешь, как полицейский?
Я закатила глаза, а она отперла решетку и отошла, пропуская меня.
– Как твое ничего? – спросила она, обнимая меня.
Кажется, я слишком долго держалась.
– Ох, детка. Страдаешь?
– Страдания слишком реальны, как говорит моя кузина Диана, – я разулась и тихонько побрела в гостиную. – Я уже это говорила, да?
Я слышала, как Чески смеется, закрывая решетку.
– Что ты крадешься? Мамы дома нет, она на этой неделе в ночную смену, – Чески приближалась ко мне, все так же смеясь.
– Привычка.