До войны, война и после.. Сталин – Гитлер. Ольга Винарская
первого процесса и расстрела Зиновьева и Каменева вождь приказал разоблачить «параллельный антисоветский троцкистский центр» – Второй Московски процесс.
Сюда входил Георгий Пятаков – первый заместитель наркома тяжелой промышленности и еще 16 человек, подлинных и мнимых троцкистов, занимавших разные должности в советском хозяйственном аппарате.
Ежов, по указанию Сталина, требовал от следствия, чтобы члены «Центра» признали себя не только эмиссарами Троцкого, но и агентами Германии и Японии, собиравшимися «реставрировать капитализм в России» в интересах иностранных государств.
Арест Пятакова бросал тень и на самого министра тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе, имевшего смелость возражать и перечить Сталину.
Мифы о террористической деятельности троцкистского подполья позволяли Сталину в какой-то мере объяснять бесчисленные катастрофы в промышленности, страдавшей высокой аварийностью.
Признания и самооговоры добывались сотрудниками НКВД давлением, шантажом, угрозами для детей и близких родственников, обещаниями сохранить жизнь.
Е. Парнов в своей книге «Сатанинские сделки» очень подробно описывает этот процесс /17/.
Вождь (Сталин) взялся за бумаги, поступившие от Ежова. От ленинской гвардии остались рожки да ножки.
Серебряков начал давать показания через три с половиной месяца, Пятаков сумел выдержать чуть более одного. Больше всего пометок легло на дело Сокольникова, бывшего члена Политбюро.
На полях допроса от 4 октября, где говорилось о встрече с английским журналистом Тальботом, Сталин поставил вопрос: – А все же о плане убийства лидеров ВКП сообщил?
И сам на него ответил: «Конечно, сообщил». Этого ему показалось недостаточно, и он приписал в конце страницы: «Сокольников, конечно, давал информацию Тальботу об СССР, о ЦК, о ПБ, о ГПУ, обо всем. Сокольников, следовательно, был информатором (шпионом-разведчиком) английской разведки».
«Пока не разжуёшь, – недобро подумал о людях Ежова, – ничего сами не сделают».
Н. Ежов, А. Я. Вышинский – Сталину: Направляем переработанный, согласно Ваших указаний, проект обвинительного заключения по делу Пятакова, Сокольникова, Радека и других…
Все знали, что в этот раз, кроме сослуживцев, места в Октябрьском зале займут иностранные журналисты, дипломаты, писатели. Ожидался Лион Фейхтвангер! Честь фирмы требовала не ударить лицом в грязь!
Полученные на допросах показания сводились воедино и редактировались, после чего, причём в отсутствии арестованного, печатался протокол. Затем его рассматривало (по восходящей, вплоть до наркома) начальство, внося любые поправки и дополнения.
Обвиняемому оставалось лишь подписать окончательный— парадный вариант и выучить текст.
Перед началом суда следователи устраивали строгую проверку, часто экзамен проверял сам Вышинский.
Уподобясь терпеливым педагогам, чекисты