Пережить себя. Акт первый. Дмитрий Маркеев
хоть прямо из самой пустоты. Но каким образом он так моментально закончился? Да и вся вода будто в воздухе растворилась.
– Наверное, – продолжал я, – надо бы уже привыкнуть к местным странностям. Хотя какое там… поди привыкни к этой мёртвой пустоши. Ещё и лорд, чай, подглядывает.
– Тархар! – неожиданно даже для самого себя рявкнул я. – Эвелхейм Тархар! Я знаю, что ты здесь… Покажись!
Тишина.
– Тархар! – ещё раз, уже неуверенно, позвал я.
Ответа не последовало. Казалось, всё безжизненное окружение смотрело на меня неодобрительно, словно порицая мой приступ паранойи.
– Ладно уж, каюсь, виноват, – непонятно зачем извинился я. – Как уж тут не заподозрить, в этом могильнике…
Внезапно солнечный диск, уже почти добравшийся до зенита, застыл и загорелся глубоким пурпуровым светом, окрасив всё по образу и подобию своему. Казавшиеся иссохшимися шипастые растения воспряли и начали стремительно увеличиваться в размерах. Твердь под ногами затряслась в агонии, из-под земли, извиваясь и сталкиваясь друг с другом, полезли огромадные уродливые щупальца. Одно из них, пробив породу буквально в шаге от меня и изогнувшись на выходе, мощным ударом подбросило меня на несколько метров ввысь. Ловко извернувшись в воздухе, я приземлился на ноги и тут же, не медля не секунды, пулей помчался в ту же сторону, куда и шёл до этого.
– Отлично… – кидал я себе обрывки фраз на выдохах. – Сначала дождь… теперь этот… парад… голово… ногих…
Меня подхлёстывали два фактора: страх и замешательство, причём первый казался совершенно безобидным в сравнении со вторым.
Я остановился. Поднял голову, внимательно окинул взглядом орду беспорядочно качавшихся тентаклей. Надо сказать, зрелище было жутковатым, но какой-то несдержимой паники, как в момент их появления, уже не возникало. Кривые, безобразные щупальца выглядели вполне миролюбиво, каким бы безумным и абсурдным это ни казалось. Не пытались схватить, не тянулись ко мне угрожающе. Похоже, их вообще мало заботило происходящее внизу, а, может быть, и вовсе всё происходящее.
Теперь, беря в учёт и соседствовавшие с тентаклями гигантские растения, которые скорее напоминали созданные извращённым умом орудия казни, нежели объекты природы, пустошь по мановению руки обратилась в причудливый лес с многочисленными прожилками между «деревьями».
Тревога окончательно оставила меня. Я собрался уже идти дальше, как вдруг услышал чей-то скрипучий, но оттого не менее выразительный, голос:
– Мужчина, постойте! Не составите ли мне компанию?
Я обернулся, ища глазами нежданного собеседника.
В широком, обитом пурпурным бархатом кресле, стоявшем прямо меж двух щупалец, сидел, развалясь, некрупный старичок. Безбородый, лысый, с пышными седыми усищами, придававшими ему особую солидность, он всем своим видом выказывал полнейшее блаженство. На лице его сверкала довольная улыбка, серые глаза, блестевшие на солнце, сияли.
– На редкость дивная у нас погодка,