Мужчины в моей жизни!. Тата К.
пожалуйста, мадмуазель!
На курсе у нас училось тридцать шесть человек. Было много возрастных мужчин. Я читала отрывки со старшекурсниками, участвовала в творческих этюдах одногруппников. На подсознательном уровне я понимала, что нравлюсь парням, но флюиды, о которых много говорили на уроках мастерства педагоги, у меня не рождалась ни к одному. Я просто работала в предлагаемых обстоятельствах. Репетиции, репетиции и репетиции!
Я была домашней девочкой, жила в адмиральской семье. Но в общаге института была такая жизнь, которая манила… Свобода действия, никаких запретов, родители далеко. Песни под гитару: «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке!» Весело было до зачетной недели…
Работал у нас педагог по истории театра. Звали его Электрон Григорьевич. Он курил трубку. Носил бородку. Его грассирующий «ррр» раскатисто звучал далеко за стенами аудитории, где он читал свою дисциплину. Человеком он был своеобразным. Предмет свой давал играючи. Только зачет ему сдать было невозможно. Учишь, учишь легенды и мифы древней греции, двенадцать подвигов Геракла, или зазубриваешь имена девяти муз, – бесполезно, он находил к чему придраться.
Девчонки-старшекурсницы уже выпускались из института, а все бегали сдавать историю театра. Какие только истории не рассказывали! Нужно надевать глубокое декольте и глубоко дышать, или же, сидя за столом, прижиматься своими коленями к его коленям. Кто как ухитрялся победить Электрон-Григорьевича. Я не думала, что у меня хватит смелости его победить! Я его боялась!
А еще в конце первого семестра к нам пришел новый педагог по мастерству. Нам его представили как родственника поэтессы Зинаиды Николаевны Гиппиус. Он был довольно стар и парализован. В аудиторию входил очень медленно, медленно опускался на стул, забрасывал руки на стол, как кукла в театре Образцова. Закуривал папиросу и медленно опускал голову к рукам, чтобы затянуться. Потом выпускал дым и… начинал говорить. Я ничего не помню, кроме его причмокивания челюстью, присасывания воздуха и посвистывания… Помню, как-то пришла в голову мысль, что ему нужно походить на вокал к даме, которая меня обучала пению.
Да, однажды, я все-таки поняла, что он сказал: курс, мол, очень большой, поэтому он будет работать только с небольшим количеством студентов. Останется человек десять, с остальными вынужден будет расстаться! Я не сомневалась, что расстаться он захочет и со мной! Вот в таком настроении я приехала на каникулы в Амурск.
Амурск маленький, провинциальный городок, расположенный недалеко от Комсомольска-на-Амуре. Его с гордостью строил мой папа. Кроме двух клубов, одного кинотеатра и одного ресторана, там больше ничего не было. Молодой студентке пойти было некуда. Я бродила по центральной улице, по которой гуляли все, кто не знал, куда себя деть. Заглянула в продуктовый магазин. Очередь за молоком. В конце очереди… он! Возвышается на голову над женщинами, стоявшими впереди. Глаза темные. Вот она – флюида!
Я развернулась и вышла