Живой уголок. Сборник рассказов. Евгений Имиш
туалета и бесцеремонно пытаются попасть туда, где никого нет.
* * *
Микрорайон Бескудниково. Дом серии П – 18/22. Девятиэтажный боровичок в красной амуниции – внешняя верста: кремлёвский кирпич. На седьмом этаже в двухкомнатной квартире Алексей живёт с мамой. Рассудительным, послушным и очень странным предметом обожания уже немолодой женщины. С мамой они одной светлой масти и у них одинаково длинные шеи, хрупкие подбородки и тонкие волевые губы. У Алексея другие глаза. Против спокойных узких материнских – большие, серые, всегда с напряженным взглядом, глаза психа. Два этих беспокойных всплеска не вяжутся с образом спокойного домашнего ребёнка. Они же усугубляют впечатление от некоторых его чудачеств.
Почти весь шестой год своей жизни Алексей проводит на шкафу. То есть ночевать ему там не позволяют, но вот на том, чтобы играть или даже обедать и ужинать на нем, он настаивает.
В маленькой комнате большой трёхстворчатый шифоньер. Глыба в тёмной полировке словно облита жидким шоколадом. На шкафу из мягких игрушек гнездо, и в гнезде – мальчик. Из смежной комнаты, держа в руках тарелку с макаронами и чашку с компотом, семенит мама.
– Лёшка, ну, поешь хоть раз по-человечески. Дурында ты моя.
Из вороха игрушек звонкий смех.
– Это ты дурында.
– Ну что там у тебя, штаб? Или что? Космический корабль?
Обеспокоенная отсутствием нормальных детских объяснений, мама сама пытается их выдумать.
– Ма, какую ты глупость говоришь!
Светлая голова Алексея появляется над фигурками мишек и кошек.
– У меня тут не штаб никакой.
– А что, Алеша? Ну вот объясни мне.
Мама уже привычно раздвигает плюшевые завалы и ставит на шкаф еду.
Она прочла множество сказок сыну, но ни разу не слышала от него подражаний прочитанному. Никаких гномов или эльфов, добрых или злых волшебников. Ничего.
– Ну, расскажи, – большое её лицо, словно лошадиная морда, меланхолично замирает у края шкафа. Алексей порывисто встаёт. Голова его едва касается потолка. Маленькая фигурка вождя на несоизмеримо большом постаменте. Шлёпает по потолку ладошкой.
– А ты не достанешь… А я вот смотри – шлёп, шлёп – и вот здесь – шлёп, шлёп – это недостающееся такое, вышистое, само по себе. А я тут! Вот так вот!
В некотором роде это продолжение истории с туалетом.
Десяток игрушек ломается пополам в поисках пространства, в котором никого нет. Очарование рассеивается с их количеством и по мере взросления мальчика. Обескураживающее понятие пустоты проникает в маленького исследователя с пониманием искусственности заключённого пространства, его доступности, а также в некоторых случаях невосполнимости его тайны. Пластмассовый шарик теряет своё герметическое обаяние мгновенно. Стоит его только проткнуть, как Алексей понимает, что уже вторгся в необитаемую сферу, и даже подсматривание