Дорога к золотой воде. Иван Стародубов
бутылок марочного виноградного вина и повёз женщину на дачу. Выпив по бокалу, они легли на кровать, но вместо любовных утех мужчина вдруг отвернулся и тяжело вздохнул. Лора насторожилась:
– Гера, миленький, что с тобой?
– Не спрашивай, – грустно ответил Герман Иванович, – сам не знаю. Такого со мной ещё не было.
Лора испуганно посмотрела на побледневшего брата: его глаза были чужими, помутневшими.
– Ладно. Ну его к чёрту! Может, отпустит, – ответил он, не поворачиваясь к женщине.
– Миленький, всё-таки что с тобой? – не унималась Лора, но Герман не отвечал ей, в один миг вдруг стал чужим и отстранённым.
Может, в последний момент Герман Иванович переживал за свои грехи и боялся представить себе, как пойдёт на Божий суд, живя такой безмерной, насыщенной жизнью. Страх наказания читался в его полных ужаса глазах. Он по-прежнему молчал, а Лора продолжала навязчиво спрашивать и теребить его, но мужчина как будто её не слышал. В этот момент вся жизнь вдруг представилась его мысленному взору.
Родители Германа погибли на фронте, мальчика воспитывала мать Лоры – Лукьянова Прасковья Андреевна. Муж Лукьяновой вернулся с войны инвалидом, без обеих ног, и сразу же запил по-чёрному. Несмотря на множество наград, в конце концов пошёл побираться на улицу, бросив жену с двумя ребятишками. Лукьянова как ломовая лошадь пахала на двух работах, а в это время её муж, жалобно скуля, кое-как передвигаясь на тележке, просил подаяния. Добрые люди сочувствовали ему, подавали мелочь, которую он тут же пропивал.
Лора тоже жалела отца. Тогда многие семьи принимали подобных такими, какие есть, ведь самое главное – они вернулись живыми. Девочка ходила на площадь, где Егор Григорьевич просил подаяния, и молча совала ему свёрток с едой. Вскоре Лукьянову оформили военную пенсию, потом увезли в дом инвалидов, где через несколько лет он умер, окончательно спившись.
Уставшая Прасковья Андреевна приходила с работы и принималась за домашние дела, а к ночи просто валилась с ног. Назавтра её снова ждал тяжёлый труд, и женщина, собравшись, рано утром уходила из дома. Герман в ту пору был уже подростком, учился вполне успешно, а по вечерам подрабатывал подсобным рабочим. Лора тоже помогала, как могла, матери по дому, но в школу ещё не ходила, хотя по возрасту уже должна была переходить во второй класс. Прасковья Андреевна не спешила отдавать девочку в учебное заведение, считая, что выучиться она успеет, а дома дел невпроворот. Дворовые ребята дразнили Лору «неучем», взрослые недолюбливали её, хотя девчонка на тот момент была красивая, с белокурыми волосами, голубоглазая, беззлобная и весёлая.
По сравнению с ней Герман был другим. Будучи сильным и смелым, он умел постоять за себя, но не привык защищать слабых, помогать товарищам в учёбе, думал только о своём будущем.
Девчонки в классе не любили такого эгоистичного парня, зато учителя не скупились на хорошие оценки, щедро награждая Германа за успехи в учёбе. Среди одноклассников он был чужим,