Новогодний тур. Анжела Кристова
он туго. Все примерзло – и руль, и колеса, и что-то там еще… А, вот – колодки тормозные примерзли. А еще какое-то масло должно согреться, и в коробке-автомате тоже что-то замерзает. Вера с трудом могла припомнить что-то конкретное. Водить машину – водила, но сама ее ни в жизнь не разберет и тем более обратно по местам ничего не поставит. Машина по ощущениям уже прогрелась: потек снег на лобовом стекле, но в салоне теплее не становилось. Вера тронула переключатель дворников – а те примерзли. Еще посидеть? Она не решалась выходить, но нужно снег сгребать, иначе не увидит ничего перед носом. Трогаться с таким слоем снега на лобовом стекле было невозможно.
– Тогда жду письма, – проговорила, прощаясь, Ленка. – А ты мне с рабочей почты напишешь? Или вечером?
– Вечером, Ленка, на работе мне некогда. Пока.
– Пока, – и подруга отключилась.
«Вера, Надежда, Любовь…» – припомнила Вера. День поминовения святых прошел давно, но сердце не покидала тоска, что ее никто не поздравил. В этот день она ушла от мужа.
Вера, Надежда, Любовь, а еще мать их София. Веры ей не достает, надежды мало, а любви нет – испарилась, растаяла, и на сердце тоска. Она – Вера. Из близких подруг есть Ленка, Валька, а еще Катя Прохорова. Никаких Софий, Надежд и Люб, то есть поздравлять ей некого, а вот про нее, Веру, все опять забыли. Да ладно! Она сама себя поздравила – ушла от мужа. Теперь одна с сыном живет в съемной квартире, в этом дворе машину паркует, в этом доме квартиру снимает, в общем – выживает.
Вера осторожно вновь открыла водительскую дверь и бочком, стараясь не тереться дубленкой о грязный бок машины, полезла наружу. Нужно сгрести гору снега с лобового и заднего стекол и хоть немного расчистить крышу. С сомнением посмотрела на варежку, что достала из кармана дубленки. Щетка в багажнике, но чтобы его открыть, нужно и с него снег сгрести сначала. Так что один вариант – варежка.
Вера глубоко вздохнула, потянула глубже шапку на голове и, надев на руку варежку, принялась сгребать снег с крыши машины. У нее не получалось. Высоко. И даже не достать, встав на носки: рост у нее маловат, и дубленка мешает.
Только успела подумать, что вся упрела уже от трудов, а результат почти никакой, как рядом раздалось невежливое бормотание. Вера еще раз старательно провела рукавом дубленки по крыше машины – бормотание рядом повторилось. «И кто тут бормочет над ухом?» – мысленно спросила она. Вера плохо слышала: мешала теплая шапка, плотно натянутая на уши. И тут прямо в это самое ухо раздалось сиплое и хриплое:
– Шубу не жаль?
Так громко и рядом, что Вера дернулась. Обернулась. Рядом в клубах выхлопов белого пара стоял какой-то мужик в распахнутом на груди меховом полушубке и прямо ей в лицо толкал щетку.
– Да не стоит, рыцарь! Я все равно вся уже в снегу. А еще – это не шуба, а дубленка китайская. Шубу не заслужила! – проорала Вера со всей возможной дури прямо в лицо мужику.
А чего стесняться? Она его не знает. Стоит он рядом. Скажешь тихо – не услышит, вежливо – не поймет. А вот так, прямо чуть ли не в морду наглую,– точно все разберет, слово в слово. И отстанет сразу со своей