Китеж-грайнд. Книга 1. Вера Галицкая
накануне Катастрофы. Мои близкие друзья, женатая парочка, позвали меня с ними на концерт в один подмосковный город. Мы, как и положено, затарились Виртацином, закинулись, врубили музыку в машине на полную громкость и полетели в путь. Все были разодеты в пух и прах – на улице стояла весна, и можно было позволить себе и туфли на платформе и короткую юбку с драными колготками. Кровь в венах отчаянно бурлила весной и ожиданием любви. Я до сих пор помню нашу первую встречу – он стоял со своими музыкантами во дворике перед клубом, в тёмных очках-авиаторах, с сигаретой в зубах, в драных джинсах и белой майке, которая оголяла его руки. Он был просто красавец. Тогда татуировки ещё были редкостью, а не обязательным атрибутом, и девчонки вроде меня просто писали кипятком от накаченных мужских рук с разноцветными наколками. Между нами сразу проскочила искра, это было какое-то волшебство: в один момент мы оба поняли, что нужны друг другу. Как водится, началось всё с легкого флирта, а закончилось бурными объятиями в гримёрке. Вокруг ходили люди, кто-то пил, кто-то курил травку, а мы уединились на диванчике, и ничто вокруг нас не волновало. Голова кружилась, пальцы дрожали… Хотя что я вам рассказываю, вы, наверное, уже всё знаете, как это бывает, – улыбнулась Бабуля.
На самом деле, про секс в клубах Артём только читал. В школе среди старшеклассников тайком ходила книга, чудесным образом пережившая послевоенные костры, где повествуется про лондонские тусовки столетней давности. Автор там совершенно не церемонился с читателями при выборе выражений и сцен, и от этого некоторые шокирующие пассажи намертво въелись Тёме в память.
Тем временем Бабуля начала рассказ про свои последние дни перед Катастрофой:
– С тем парнем – странно, но я никак не могу вспомнить его имени – мы буквально не разъединялись целую неделю. Всё было, как будто в дымке, – Бабуля замолчала ненадолго, погрузившись в воспоминания. – Все хотят хорошо провести время. Да вот только время не проведёшь. Вскоре произошёл выброс. Взрыв, потоки сна, как при высокой температуре, тягучего, липкого сна…. И пустота. Мёртвые тела, слезы, снова сны, снова мертвецы, война, огни, сны, землетрясения, запах химикатов, тёмные облака… Странное дело, почти не могу вспомнить самого страшного момента в моей жизни. Мозг просто поставил заслонку, остались только слова. Но я ничего не чувствую, как раньше, и почти ничего не помню. Шрам зарубцевался.
Из той информации, что Тёма получил от Бабули и учителей в школе, он выстроил для себя приблизительную последовательность исторических событий и обозначил несколько причинно-следственных связей. Бабуля пережила Катастрофу благодаря своим пагубным привычкам. Она злоупотребляла Виртацином – наркотиком, появившимся в начале двадцать первого века. Разноцветные таблетки, чуть солёные на вкус, быстро вошли в моду – они позволяли видеть и запоминать в деталях яркие сны наяву, давали лёгкие, но красочные галлюцинации, убирали любую боль и не влекли за собой никаких негативных последствий.