Psychica. Алексей Сергеевич Вилков
готового покромсать любого на органы, чтобы фильтровать экспонаты в формалиновых банках и делать бесконечные срезы, изучая метаболизм кислот и проведение нервных импульсов.
– Релаксанты готовы? – спросил он, подняв вверх крючкообразные пальцы.
– Да, – послышалось с боку.
– Начнем со стартовой дозы. В прошлый раз хватило пятьдесят миллилитров.
– Хорошо. Вводим.
В локтевую вену вонзилась игла. Под кожей что-то заскрежетало. Под солнечное сплетение влилась немая прохлада. Раньше Максим переживал наркоз. В возрасте восьми лет, играя в футбол на бетонной площадке, он сломал ногу. С жуткой болью и истекающего кровью его доставили в районную больницу с открытым переломом. Тогда операция прошла успешно. Кости срослись как на собаке.
– Чем я болен? – успел прошептать Максим, теряя дар речи.
– Скоро узнаем, – донеслось слева.
Максим почему-то не засыпал, а чувствовал себя невесомым, совсем перестав ощущать вес, словно выйдя из тела в состояние левитации, летая под потолком и наблюдая происходящее как бы со стороны, если бы не фиксация и отсутствие мотивации. Губы изображали растерянную ухмылку, будто его накачали веселящим газом. Он заметил перед собой набор резиновых электродов, полагая, что сейчас его ударят электрическим током.
– За что?
Ремни сжались сильнее. Черствый старик обхватил его плечи.
– Напряжение? Разряд!
Колкий удар по вискам, и цепочка молний пронзила мозг. Он повис в потоке нейронов. Следующий разряд заставил подпрыгнуть и вернуться, колыхаясь как привязанный за тарзанку.
– Удар! Еще удар! Напряжение?
Каждый последующий разряд переносился мягче. Перед Маликовым промелькнула вся жизнь, короткая, ненаглядная и острая, как жгучий мексиканский перец: утроба матери, путь через родовой канал, как он вгрызался в плоть и двигался головкой вперед, с ревом выпутываясь сквозь паутину труб. Стенки влагалища сокращались, помогали ему выталкиваться, а он испытывал ненависть, задыхаясь. На него обрушивался водопад из соленых вод, а могучая сила подталкивала его, бурлила и разрывала промежность, видя вдалеке свет. Он пережил второе рождение, как его взяли на руки, отрезали пуповину как последнюю связь с матерью. Дальше пронеслись пеленки и простыни, запах мочи, умывания, детский сад, прогулки с коляской, сердитый взгляд отца и вечно любящая мать, бессонные вечера, снег, катания на санках, рыбалка, первый школьный урок, продленка, столовая с котлетами на пару и пройденные классы. Затем фонтанной струей пронеслись институт, свадьба, медовый месяц, сложные операции, бессмысленные переработки, межпозвоночная грыжа, родительская дача в сосновом лесу, ссора с сестрой, материнские слезы, катание сына на роликовых коньках, нарядная Ульяна и салат «Оливье» в Рождественский вечер. Путешествие сквозь время закончилось где-то в будущем, когда он увидел себя на тридцать лет старше, значит, прожить ему придется долго, то есть он пока не умрет, значит, нельзя бояться.
– Никас