Закат Пятого Солнца. Юрий Александрович Штаб
на него пришлось, конечно же, охраннику из почетного эскорта, который сопровождал конкистадоров повсюду. Высокий горбоносый воин около минуты что-то рассказывал, сопровождая свою речь жестикуляцией. Девушки слушали молча, не сводя с испанцев глаз. Потом произнесли еще несколько фраз, развернулись и ушли. Одна из них напоследок бросила на Фернана заинтересованный взгляд. Гонсалес разочарованно хлопнул себя ладонью по бедру. Может быть, и самому выбрать себе какую-нибудь красотку из тех, которых к ним водят?
– Нужно как можно быстрее выучить местное наречие! – сказал Фернан.
Через два дня причины для изучения языка стали еще более существенными. В городе действительно состоялся очередной праздник, который кроме угощений, танцев и музыки сопровождался кровавым ритуалом. На этот раз испанцы пережили это зрелище спокойнее. Во-первых, потому что это уже не было такой неожиданностью, а во-вторых, потому что на этот раз на алтаре зарезали юношу.
И все же полнейшее непонимание сильно выводило из себя пленников. Фернан и Себастьян упорно изучали речь индейцев, но особыми успехами похвастаться не могли. Понять и запомнить, как на местном языке будет «тарелка» или «рука» оказалось несложно. Но как только речь заходила о каких-то отвлеченных понятиях, на которые нельзя просто указать пальцем, то здесь-то и начинались трудности.
Переводчик тоже времени даром не терял. В один из дней он разразился целой тирадой, но понять из нее не удалось ровным счетом ничего. Индеец, глядя на пленников, время от времени повторял одни и те же предложения, пытаясь донести какую-то мысль. Фернан внимательно слушал его, затем, потеряв терпение, обратился к Себастьяну:
– Ничего не пойму из того, что он говорит! Я же, как будто, немного изучил этот язык! Ни одного знакомого слова!
– Ничего удивительного. Ты ничего не понимаешь, потому что он говорит по-испански. Прислушайся, он пытается повторить то, что когда-то слышал от нас.
И действительно, индеец с крайне важным видом повторял слова, услышанные когда-то от конкистадоров. Но так безбожно их коверкал, что Гонсалес удивился, как Себастьян вообще догадался, что это испанская речь? Смысла в том, что говорил переводчик, разумеется, не было никакого. Просто сумбурное нагромождение заученных имен, названий, глаголов. “Хупа”, надо полагать, означало Кубу, “инеес” – индейца.
– Все это смешно звучит, но дает надежду на то, что мы быстрее придем к взаимопониманию, – заметил Себастьян. – В северной Африке очень часто можно услышать речь, где арабские слова идут вперемешку с испанскими. Поначалу кажется ахинеей, но со временем привыкаешь. Если этот мудрец начнет учить наш язык, то мы скорее сумеем объясниться.
Через пару недель после своего пленения испанцев пригласили на большой праздник. В глубине души они предполагали, что сейчас опять кого-нибудь зарежут на радость толпе. Выходя на широкую многолюдную площадь, конкистадоры увидели там возведенные деревянные подмостки. Перед ними