Дешевая литература. Женя Силин
замызганную микроволновку, а замызгана она была знатно. Поверьте моему опыту, даже если бы вы подогревали в ней французские деликатесы, то на выходе получилось бы кари – настолько она воняла. Если быть откровенным, за жизнь я нюхал не так много микроволновок, но, пожалуй, та была самая вонючая в мире. Моих одногруппников это не смущало. Думаю, наоборот, привлекало. Шоколадные покорители нового мира рычали индийскими акцентами, столпившись вокруг микрушки (подтекста не понять, если вы никогда не говорили на английском с индусом). Хотя какой английский, о чём это я?! По большей части общественные места в колледже были English-free zone, и для свободной коммуникации надо было выучить малаялам (так они произносили название своего языка).
Маниша шарахалась от подобной «элиты» больше моего, хоть сама была из Дэли. Милые южане напрягали её, видимо, вызывая чувство стыда за происхождение. Наподобие моего стыда за русскость, только моё было внушено ельцинской пропагандой, а ей это чувство привила суровая реальность.
Ах Керала, Керала, как много культуры и духовности в этом слове. Все, как на подбор, гордые за 99 % грамотности среди населения. Правда, в грамотность они не включали умение не срать на улицах, а этот навык, который вы подразумеваете как само собой разумеющийся, требует, оказывается, длительного историко-культурного осмысления, с последующим закреплением.
Хуан подсел ко мне, разворачивая латиноамериканский сэндвич. Пах он отлично. Оба они, надо признать, пахли отлично. Разломив напополам, предложил камраду (то есть мне). Я не отказался, хоть под кофе шло и не очень.
Разговоры о России, культуре, политике – верный признак, что вы толком друг друга не знаете. Он спрашивал про Путина при каждой возможности, но чем дальше я был от родины, тем меньше было мне дела до того, какой именно диктатор там правил.
Кроме Хуана в группе я сдружился с Сансией, уроженкой Мумбаи, той самой молодухой, что однажды приходила к нам с женой на русский ужин и провела его за своим телефоном, пролистывая Tinder. Ещё общался с девчонкой из Китая, Викторией (так она представлялась). Выглядела Виктория лет на восемнадцать, но, оказалось, была матерью двух детей и десять лет отработала медсестрой в Гуанчжоу. Обе девчонки тоже присоединились к нам с Хуаном. Сансия села рядом со мной, она всегда была немного на взводе, постоянно рассказывала подробности личной жизни:
– Я сходила на свидание.
– Серьёзно? Когда?
– Вчера первый раз был.
– Вчера уже был первый раз?
– Юджин! Ещё пока не было!
– А будет?
– Не знаю, он какой-то странный.
– А чё странного?
– Не знаю.
С другой стороны стола Хуан и Виктория рассказывали друг другу всякую чушь. В основном делились культурой. Ебаная культура, как она затрахала меня тогда. Все почему-то думали, что культура – это кухня, танцы, религия. Рассказы об этом они называли культурным обменом. Виктория делилась обширными познаниями о фестивале noodles (лапша китайская), Хуан отвечал ей взаимностью и рассказывал