Жарить кур. Яна Великая
Одна ударила Павла в лоб, другая угодила Виталию в ухо.
– Доставлять мужчинам боль! Вот, что возбуждает меня! Возбуждать их и атаковать, когда они меньше всего этого ожидают… Только это возбуждает меня, – наклонилась она к его уху, кусая за мочку, – возбудить, а потом убить. Но… ты не разрешил… – Она повернулась к нему спиной, нагибаясь плечами к полу, подняла с пола гимнастические снаряды, и вышла за дверь.
– Милашик, – повторил Виталий, прогоняя прочь воспоминание о собеседовании Кравченко. Он подошел к ней и провел рукой по ее ключицам. Пальцы скользили вниз в разрез блузки. Кружевное тонкое белье не могло обуздать ее дыбящуюся от упругих сосков грудь. Виталию нравилась спортивная фигура Милы. Он несколько раз видел ее голой. В бане, в подводном ресторане, прыгая с парашютом. Никто бы из гостей не поверил, что между людьми Вивата ни разу не было интима. Этот адреналин запрета стал наркотиком Павла. Он окружил себя сексапильными девушками и брутальными парнями, раздевал их по желанию, но не позволял прикасанья друг к другу. Вот, что возбуждало его. Видеть вожделение, откровенный флирт, быть на пике, но не давать никому получить разрядку.
Виталий убрал пальцы с ее груди, – Павел завсегдатай свинг клуба «Внутри». Он решил лишить нас коллективной девственности именно там! Внутри. – подмигнул он, – все решит жребий. Тебе понравится, моя милая. – Он обернулся на Кристину, – я бы взял ее прямо на этом капоте, но не буду. Дождусь сегодняшнего вечера. Идем, – дернул он Кристину за рукав блузки, чуть не отрывая, – позанимайся пока делами.
Кристина с Виталий удалились в пятиэтажный особняк, выстроенный в стиле готики. Арочные окна под частоколом заточенных решеток из черных прутьев напоминали Милане тюрьму с ее добровольным заточение. Достав из кейса пачку тонких сигарет, Милана сделала глубокую затяжку. Половина сигареты истлела за раз.
– Нервы шалят? – по удару плотных каблуков о брусчатку, Мила узнала голос Ирины. Она была старше всех сотрудниц. Около тридцати. Короткая прическа, упрямый взгляд из-под накрашенных черным карандашом век. Ирина отбывала срок, длиной в год после неудачной вечеринки в стиле Нефть, когда ее заказчик впал в кому.
Он заказал услугу своих похорон в свинцовом гробу, и чтобы поверх ящика непременно текло нефтяное море, а не летела черная земля. Гроб оказался не из свинца, а из дешевой стали. Дал течь, и олигарх наглотался истлевшей за миллиарды лет мертвечины, из чего состояло черное золото. Ирину выпустили из тюрьмы только то, что толстосум вышел из комы спустя полгода. Он переродился другим человеком, построил сорок храмов и добился освобождения организатора его неудачных похорон. За неделю до выхода Ирины с зоны, заказчик поскользнулся на собачьем дерьме возле паперти и отдал Богу душу.
Тот инцидент прославил «Виват» в узких кругах миллиардеров самоубийц. Но программу похорон в нефти пришлось закрыть.
Агентством управлял Павел Новиков. Он обожал всё, что отвергала мораль, но боялся смерти.
Ирина