Байки из карантина. Михаил Викторович Грачев
прекратил играть.
– Так он у меня с учебы еще лежит. И ничего ему не делается.
– А зачем же вы тогда к нам в банк ходили?
– По-го-во-ри-ть, – прокричал по слогам дед.
– А что же перестали?
– Так самоизоляция. Сначала вот у внука был, теперь – у себя. Да и наговорился я, – сказал Валентин Семенович и снова взялся за баян.
Играл он скверно.
Песни св. Роха
На узких улицах не слышен детский хохот,
Набитые людьми, молчат в Италии дома,
И молятся жильцы неистово святому Роху:
Опять в Ломбардии свирепствует чума.
Дома молчат, но – радость! – есть балконы,
Погода позволяет на балконах пить и петь,
И над Ломбардией летят веселые канцоны,
Так проще вирусное заключение терпеть.
И где-то есть больницы, доктора, курьеры,
Все те, кто бьется на чумной передовой,
(А где-то есть запреты, штрафы, полумэры),
И есть бубон, и пес у ног, и нимб над головой.
Вдребезги
Ирина Васильевна, как всегда, сидела в полном одиночестве в своей однокомнатной квартире на четвертом этаже пятиэтажной хрущевки, доживавшей вместе с Ириной Васильевной свой век во вполне себе приличном районе бесконечно благоустраиваемой нашей столицы.
Как пишут в романах, ничто не предвещало беды. На кухне стыл старый, заляпанный электрический чайник, в шкафу со стеклянными дверцами стояла посуда, извлекаемая по праздникам и для гостей, то есть уже почти никогда, привычно бубнил и покрикивал про заокеанского агрессора и жуткую жизнь в сопредельных государствах телевизор.
И вдруг раздался оглушительный дребезг, окно в деревянной раме разлетелось на куски, осыпалось на пол и прикрылось шторами, рухнувшими на пару с карнизом. В комнату с водосточной трубы (и как он только с нее не сверзился, ирод?) лез мужчина, самый обычный, ничем не примечательный.
– Тебе чего, милай? – только и спросила Ирина Васильевна.
Испуг каким-то извращенным образом выразился у пенсионерки со стажем в виде приветливой заботы на старый лад.
– Да мне бы выйти отсюда, – ответил непрошеный гость; грабить и убивать, похоже, он никого не собирался. – И вот еще, воды бы попить.
Ирина Васильевна начала было вставать с кресла, чтобы налить воды в граненый стакан, оставшийся от мужа, но незнакомец сам в пять шагов прошел на кухню, напился прямо из чайника и, спасибо не сказав, открыл входную дверь. И поминай, как звали.
Ирина Васильевна хоть и перепугалась до чертиков, но нашла в себе силы подойти к разбитому окну, через которое и увидела, как этот супостат вышел из подъезда и неровной походкой скрылся в соседнем дворе. Убедившись, что супостат не вернется, позвонила в милицию, как по старой памяти ее называла.
Чин чином приехал оперативник с двумя сержантами и собакой. Из квартиры напротив выглянула длинноволосая девушка (где-то сзади маячил ее благоверный),