Родная кровь. Анжела Кристова
между тем время шло… Я тут сижу, и далеко не одна. Правда свидетелей что-то не видно. Орки – они такие, они при свидетелях людей едят. Ну, а что еще орки делают с людьми, при свидетелях или без них, –моя не в меру развитая фантазия пасовала. Больным воображением предлагались на выбор такие варианты: съесть живьем в сыром виде, съесть мертвую в вареном виде… Что еще со мной можно сделать? Дальше я совсем терялась в догадках. Мысли приходили с опозданием, и все – одна другой страшнее.
Между тем орк (при том далеко не самый последний орк в их стаде, орде –это моя голова точно знала) продолжал меня разглядывать. С минуту рассматривал мои пупырышки, потом тощие руки и, наконец, перевел взгляд на живот. Понять, что ему там приглянулось, не получалось. Я подумала, что ребра и требуха не совсем вкусно в смысле обеда. Да и до обеда еще далеко. Меня ведь откормить надо сначала.
Попытки то ли раздеть меня, то ли одеть продолжились. Разорванную сорочку он, наконец, стянул с моих тощих плеч.
– Перестань трястись как осиновый лист! Не трону. И старосте прикажу тебя не трогать. Весной привезу невесту Чернодеру.
Пошарил своими лапищами у себя за спиной, сунул мне рубашку.
Я в полном непонимании уставилась на Хано. Какую невесту? Бедная моя больная голова! Про пораненные руки я совсем позабыла. Мне в этом, собственно, помогли сами руки – они уже ничего не чувствовали. Даже дергаться перестали.
– Одевай рубашку и таскай не снимая. Никто не тронет.
Сказав это, орк рывком поднял меня на ноги и, посмотрев немного, как я пытаюсь одеть хотя бы на голову рубашку своими замотанными культяпками, сам натянул на меня одежку.
Ух! Пронесло. Сама не знаю –что, но пронеслось это что-то мимо с оглушительным свистом.
Орк вытолкнул меня в пустое помещение общинного дома и, уже таща меня, как козу за веревку, за напяленную рубашку, на ходу надел еще и мою разодранную собаками шубку на плечи. Выволок на яркий свет.
Батюшки! А уже и день в разгаре! Сколько же я так просидела на шкурах?!
Молчаливый, весь разукрашенный рисунками на коже лекарь, осторожно размотал мои стянутые тряпками кисти. Сначала правую. Во взгляде промелькнуло недоумение. Тряпки… Ну да, чем это было раньше, и мне неприятно было вспоминать. Жалко очень юбку. Ну, догадался. И чего? Недоумение в его взгляде быстро исчезло, и возник такой откровенный вопрос, что лекарь поднял на меня свой взор и, не найдя ответа в моих испуганных заплаканных глазах, перевел очи на стоявшего за моей спиной орка.
– Где она могла так пораниться?
Я посмотрела на кисть. Порезы как кровоточили, так и продолжали сочиться алой кровью. Снятые куски моей нижней юбки пропитались кровью – хоть выжимай!
Хано не ответил. А значит, делаем выводы, он не знает! В жилище у меня никого постороннего не нашли. Поэтому молчим. Молчим. Молчим.
Лекарь отпустил мою порезанную кисть, отвернулся к стене, порылся в своих вещах и вытащил на свет камень.
Я в первый раз в своей жизни увидела волшебство. Настоящее чудо.
Поумнела