Калининградский сувенир. Евгений Прядеев
А вот этого микрорайона здесь не было. Не буду утверждать точно, но, по-моему, здесь всегда был пустырь.
– Два года назад трешку по ипотеке взял, – с гордостью подтвердил мои предположения Костян. – Родители на старой квартире остались, в той стороне, а я теперь один живу, в хоромах.
– Жениться не пробовал? – Задал я вопрос, ставший за последние двадцать лет традиционным.
– Пробовал, – без тени улыбки ответил Кузнечик. – Но ситуация остается прежней. Моего человека почему-то никак не находится.
– Слушай, а кем ты работаешь? – Мирон, осознавший, что экстремальная езда закончилась, оживился и начал опять интересоваться происходящим вокруг.
– Металлолом, – коротко ответил Костя, занятый парковкой своего огромного автомобиля.
– Ничего себе, – восхитился Мирон, постоянно вынашивающий планы открыть свое дело. – И как? Это реально прибыльно?
– Ну вроде хватает пока на жизнь, – хохотнул Костя. – Будет желание, покажу все, как есть. Работа грязная, но хлебная.
– Интересно, конечно же, – оживился мой напарник. – А когда?
– Да в любое время, – ответил Кузнечик. – Я только сегодня думал закрыться пораньше, чтобы вас встретить, но вы поздно прилетели, так что я и так все успел. А так каждый день, с утра и до бесконечности.
В пакете, извлеченном из багажника, характерно звякнуло, и Мирон понял, что приличные люди должны отложить все свои расспросы на попозже. Потом был жареный окунь, пойманный Костяном собственноручно, обсуждение каких-то рыбацких хитростей, в которых я мало что понимал, но в которых зато оказался докой Мироха, вторая бутылка вискаря и много душевных разговоров.
Мы рассказали Косте стандартную легенду про деловую встречу, на которую прилетели в качестве консультантов. Впрочем, и про место работы мы отделались такими же расплывчатыми формулировками. Не знаю, поверил нам Кузнечик или нет, но вопросами на эту тему он больше нас не мучал, а с удовольствием рассказывал мне про общих знакомых, слушал наши пограничные байки и рассказывал свои из спортивного прошлого.
Уснули мы часа в три ночи, и то только после вопроса Мирона, во сколько же Костя встает на работу. Кузнечик тут же посерьезнел, постелил нам вдвоем в третьей комнате, сказав, что остатки пиршества послужат нам завтраком, а порядок в гостиной можно навести и завтра.
У Мирона как тумблер повернули, он уснул еще в полете до подушки, и я позавидовал его крепким нервам. Все-таки умеет мой напарник получать удовольствие от жизни, причем здесь и сейчас, не откладывая это на потом. Я покурил, благо у Костяна в квартире на это не было никаких ограничений, сходил в душ и с удовольствием постоял под струями холодной воды. Выпил я немного, но нервяк так и не отпускал, поэтому мне хотелось быть абсолютно трезвым.
Мирон храпел, как стая тигров, обожравшаяся антилопами. Я закрыл глаза и подумал о Светке. Как они там, интересно? Степан еще жив или он уже попал под влияние моей маленькой