Сады Драконов. Ольга Апреликова
хмуро сказал Игнатий. – Но есть подозрения. Если это правда тот засранец, о ком я думаю.
– Мне кажется, это он меня раньше знал.
– Еще интереснее. Откуда бы? Ты – большой секрет даже на Гекконе. И вообще – секрет.
– Я знаю. Беру с вас пример, и полон своими секретами под завязку, – проворчал Мур. – Маус, значит, тоже хорошо научился держать все в тайне. И хорошо умеет что-то, о чем вы не знаете.
– Секретность нужна для вашей же безопасности.
– Я знаю, – мягко сказал Мур, чувствуя себя котом на колючей ветке, которому очень трудно идти и все время надо думать, куда поставить лапу. – Иногда это нужно. А иногда ведет к тому, что даже семилетний перестает вам верить. Он вот уже умеет отводить глаза людям – это до чего ж его довели, что он развил такое умение?
– Что? Глаза отводит?
– На раз. Легко. Всем. Кроме меня. Кто он?
– Он – катастрофа. Заноза собственной персоной. Жаль, что в свое время Близнецы отказались его сами воспитывать. Лучше б у нас был еще один железный мальчик, чем этот… Ураган. Ты хотя б адекватный.
– Он тоже проект Близнецов?
– Не вполне. Я не знаю, в какой мере. Но они пристально следят за ним. Когда уж всем невмоготу, Аш берет его за шиворот, смотрит в глаза – и на несколько дней Заноза становится шелковым. А так… Ненавидит, по-моему, вообще всех окружающих. Странно, что он с тобой разговаривает… Да, и вам нельзя было друг о друге даже знать. Говорили ж Близнецы, не надо вас на одну планету…
– Значит, Близнецы так велели – чтоб мы с Маусом не встречались?
– Так, я вызываю своих, – не ответив, Игнатий нажал на своем кресле кнопочку, перед ним развернулся экран, и полминуты он вел с этим экраном разговор на неизвестном Муру языке.
Впрочем, во время болезни Мур часто этот язык над собой слышал, и даже думал, что это один из секретных языков Службы. Когда Игнатий закончил разговор, Мур вздохнул и попросил:
– Оставьте Мауса мне.
– Тебе сейчас не нужна обуза. Особенно в лице Занозы. А я могу тебя отсюда забрать. Сегодня, сейчас. А, Мурашка? И будет тебе и дело, и правда, и польза. Перестанешь наконец время терять.
– А Маус?
– Он перед тем, как удрал, натворил очень плохих дел и будет отвечать. Ну, и его к врачам надо с такими нервами истрепанными. А ты подумай о себе.
– Я и так всю жизнь слишком много думал о себе.
– Ты меня, конечно, радуешь этой зрелостью речей. Но… Занозе ты помочь не сможешь, – Игнатий вздохнул. – Да, Мур, спасибо.
– В смысле?
– Спасибо, что не скрыл его. Интересно, что он разнюхал про себя и про тебя… И на кой ты ему сдался. И как он сюда попал. Мурашка мой золотой, погоди. Дай мне подумать…
Голова кругом. Лето сияло вокруг, пахло цветами, Мур чувствовал жар и свет солнца, – но это казалось нереальным. Немного ныл бок. Песок похрустывал под подошвами. Проемы и щели в другие пространства, мимо которых он привычно проходил, даже не косясь