Чёрный Магистр. Алексей Николаевич Рыжаков
ветром – я упал.
Вокруг безбрежная пустыня
Снегов белесых, хладных льдов,
И здесь стою совсем один я –
Колотит так, что нету слов.
Ветра продули до костей,
Без устали стучали зубы,
И я упал бессильно в снег –
Одно желание уснуть бы.
В снега зарывшись с головой,
Увидел я и застонал.
Завыл б от ужаса любой,
Лишь увидав этот кошмар.
Сплелись в объятьях льда тела,
И вроде мёртвые они,
Но жизнь в них выдают глаза –
В лицо ты только им взгляни.
Откуда-то взялися силы
На ноги встать и побежать,
Желая лишь не оступиться,
Чтоб вновь их глаз не увидать.
Но вот споткнулся, вскинул руки,
Как кто-то вдруг меня схватил.
Страх отдавался в сердце стуком,
Поднять глаза – уж нету сил.
– Sirepidement?* Я не думал,
(– Так быстро? – фр.)
Что ты придёшь в мои края,
Но раз всё так, то мы не будем
Стоять без толка здесь зазря.
Ну что? Готов ты идти дальше?
Путём, который выбрал сам?
Или остаться пожелаешь,
Чтобы оставить душу льдам?
Оскалился довольно так –
Аж дурно от его улыбки!
– Теперь уж нет пути назад,
Другой не дам тебе попытки…
VII
Небо красным слепило глаза,
В ушах звенела канонада,
Лютый мороз сменила жара,
И вокруг рвались снаряды.
Что за война это была?
На чьей я стороне воюю?
Никто ответов мне не дал –
Да и не надо, ведь умру я.
Вскоре атака началась –
Враги стеною наступали.
Мне ещё рано умирать,
И автоматом застучал я.
Затем разверзлись небеса,
И полетели на земь бомбы.
Враги бежали кто куда,
А мы держали строй свой ровный.
Настало краткое затишье –
Ну, наконец-то! Боже мой!
Мы сбились вместе – те, кто выжил,
И разговор у нас пошёл.
Все говорили, что же будет,
Как только кончится война,
Кто в мирной жизни как поступит,
Молчком сидел один лишь я.
Но сам ведь выбрал этот путь
И не жалею ни о чём.
И не успел я и взгрустнуть,
Как враг пошёл вновь напролом!
Их самолёты прикрывали,
Защиту разбивая вдрызг!
Вражьи солдаты наступали!
Зачем? Зачем столько убийств?
Наш командир вскричал: «Вперёд!!!»
И крик: «Ура!!!» – понёс нас в битву.
Меня вдруг ранило в живот,
И я упал на земь убитый…
VIII
Лицо, замучено и грязно,
Девичьей красотой сияло
На фоне красноты ужасной
Она мне ласково сказала:
– Держись, родной, прошу, солдат.
Я тебя в лагерь дотяну,
Смотри не вздумай умирать
Там