Неверные шаги. Мария Адольфссон
паркуется в хвосте вереницы автомобилей на глинистой обочине канавы, которая проходит вдоль дороги возле дома Сюзанны. Впереди всех, у ворот, черный “БМВ” судмедэксперта, за ним белый фургон криминалистов. Она выходит из машины, секунду-другую стоит под моросящим дождем. Обводит взглядом дорогу в обоих направлениях. На соседнем участке, чуть ближе к морю, замечает автомобиль с надписью “Полиция”. Возможные следы покрышек скорее всего зафиксировать не удастся, думает она. Сейчас большинство горожан уже проснулись, и мимо дома успел проехать как минимум десяток-другой автомобилей.
Подняв взгляд, она осматривает окрестности. Эта часть Хеймё – протянувшаяся на север высокая гряда холмов, бурная речка, сбегающая к морю, каменные мосты, перекинутые через ее прихотливые изгибы, поросшие вереском взгорки – с детства глубоко запечатлелась в ее памяти. Сейчас она видит знакомые места по-новому. Не замечая красоты и не ощущая покоя, четко отмечает, какие возможности имеет чужак, чтобы добраться сюда и выбраться отсюда незаметно для бдительных глаз. В обычной жизни это вряд ли возможно, соседи обязательно увидят. Но как раз сегодня, в самый похмельный день года, население городка при всем его любопытстве, пожалуй, одолевали другие заботы, и никто не присматривался, какие автомобили проезжают по дороге.
– Добрый день, шеф.
Бьёрн Ланге встает со ступенек, когда Карен подходит к дому. Она видит, что полицейский ассистент еще бледнее, чем нынче утром, а когда он отдает честь, рука у него слегка дрожит.
– Добрый день, – с улыбкой отвечает она. – Ваша работа?
Карен кивает на дверь, к которой ведут ступеньки. Одно из стекол в свинцовой раме выбито, острые осколки с двух сторон удалены, а с двух других по-прежнему торчат ежом. Бьёрн Ланге кивает и начинает поспешно оправдываться, будто не уверен, одобряет ли она их решение.
– Так ведь дверь была заперта, а мы не знали, надо торопиться или нет. Поняли только, что внутри кто-то есть, потому что там работало радио. Надеюсь, мы не испортили улики, просто думали, ей нужна помощь. Мы же не знали, что уже поздно.
Он умолкает, и Карен с успокаивающей улыбкой кивает, удивляясь про себя, почему чувствительный Ланге подался в полицию.
– Вы все сделали правильно, – говорит она. – Как я поняла, зрелище там внутри отнюдь не веселое. Попозже в управлении я побеседую с вами и с Ингульдсен, а сейчас предлагаю вам обоим отдохнуть часок-другой и подкрепиться. Где она, кстати?
– Она у соседа, ну, который позвонил и поднял тревогу. Когда мы приехали, старикан был здесь и чувствовал себя паршиво, поэтому она отвезла его домой. У него определенно проблемы с насосом.
Ланге неловким жестом показывает на сердце, а Карен чертыхается про себя. Полицейская, одна со свидетелем, которого пока нельзя исключить из числа подозреваемых. О чем они думали, черт побери? Впрочем, ей самой прекрасно известно, что у старика Стеена вправду больное сердце и он вряд ли способен