Россия в 1917-2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей. Сергей Яров
ясно заявить о целях войны. В результате их давления после тщательного и долгого рассмотрения Временное правительство приняло решение направить 18 апреля 1917 г. ноту Министерства иностранных дел союзным державам. Она призвана была разъяснить и уточнить правительственную программу. В целом ноту трудно отличить от Декларации 27 марта – она написана почти тем же осторожным либерально-демократическим языком. Основные их различия следующие: во-первых, в самом тексте ноты не была повторена уже процитированная выше ключевая формула Декларации 27 марта о мире без захватов; во-вторых, в текст ноты было включено весьма уклончивое и поддающееся многим толкованиям положение о том, что «передовые демократии найдут способ добиться тех гарантий и санкций, которые необходимы для предупреждения новых кровавых столкновений в будущем».
Этими разночтениями, конечно, существенными, все же нельзя полностью объяснить тот широчайший общественный резонанс, который получила нота. Здесь сказалось прежде всего изменение политической атмосферы в стране. Воззвание правительства 3 марта вообще не упоминало о войне, но это мало кто заметил. Теперь же, к середине апреля, после многодневного обсуждения проблем мира в печати и на собраниях, после все более смелых публичных «миротворческих» предложений, к которым попривыкли, после большевистской разоблачительной кампании, после частых разговоров о «тайных разбойничьих договорах», которые, правда, мало кто видел, что и умножало слухи, – после этого любое, даже малозаметное официальное умолчание о целях войны возбуждало крайне нервный массовый отклик.
Временное правительство вынуждено было уточнить ноту Милюкова. В правительственном обращении 21 апреля разъяснялось, что слова ноты о решительной победе над врагом имеют в виду достижение справедливого, не основанного на захватах мира; в связи с этим полностью приводилась уже упомянутая ключевая формула мира из Декларации 27 марта. Правительству пришлось также уточнить положение о санкциях и гарантиях мира – оно, как отмечалось, «подразумевало ограничение вооружений, учреждение международного трибунала и проч.».
Апрельский кризис не был случайностью. Иногда вообще трудно определить, в каких нотах выражены искренние намерения правительства, в каких они маскировались с целью не раздражать общественное мнение и где они искажались, чтобы не тревожить союзников. И само правительство не было едино по вопросу о войне. Позиция П.Н. Милюкова, требовавшего Проливы, явно противоречила позиции Керенского, близкой по духу к «советским» заявлениям, – хотя оба они и были сторонниками войны до победного конца. Столь характерная для Временного правительства «первых месяцев свободы» игра с декларациями и нотами, которые предназначались то для внутреннего, то для внешнего употребления, в конечном счете обернулась не только обыкновенной путаницей, но и крупнейшим политическим поражением правых партий. Формула «мир без насилия и захватов» стала обязательной принадлежностью