Кусатель ворон. Эдуард Веркин

      Я собрался за два часа. Взял тапочки, трусы, три майки, штаны. Камеру, ноутбук, блокнот, термос. Мать настояла на кипятильнике и теплых, невзирая на лето, носках. Отец не знал, что дать в дорогу, дал раскладной стульчик и родительское благословение.

      – А кто еще едет? – спросил он. – Знакомые ребята?

      – А как же. Лучшие люди, одаренная молодежь. Как один, сплошные дартаньяны. И парочка дартаньяниц.

      – Лучшие люди? – насторожилась мать. – А именно?

      Я передал ей список, она близоруко сощурилась, прочитала.

      – Пятахин… Пятахин? С каких это пор он лучший? Да еще и поэт… Поэт?!

      – Это правда, – сказал я. – Поэт. Знаешь, как там это… лишь солнце за рощу зайдет… Короче, он долго скрывал свой талант, и вот совсем недавно все счастливо обнаружилось. Пишет стихи. Публикуется. На семинары молодых авторов регулярно ездит. Одним словом, поэт.

      – Смотри-ка ты, – удивилась мать. – А с виду дегенерат. А этот? Гаджиев Равиль… Он что, действительно на баяне играет?

      – Не знаю… То есть да, конечно. Почти виртуоз. Он это… оригинальный аранжировщик.

      – Да, интересно… – мать покачала головой и продолжила изучать список. – Интересно… Иустинья Жохова… Что за Иустинья?

      – Устька Жохова, – пояснил отец. – В проруби два года назад топилась, не помнишь?

      – Ее за это в поездку взяли?

      – Нет, за благотворительность, – это уже я ответил.

      – За что?! – не поверила мать.

      – За благотворительность, – повторил я.

      Мать рассмеялась.

      – Всем известно, за что ее взяли, – за папу, – сказала она.

      – Может, и за папу, – не стал я спорить. – Но еще и за благотворительность. Помнишь, когда оползни были? Так вот, Жохова не спала три ночи и три дня и связала для пострадавших носки, сорок пар, между прочим. Пальцы себе в кровь истерла…

      Мать устало поморщилась и передала список мне.

      – Ты попал в прекрасную компанию, – сказала она. – Будет где развернуться твоей мизантропии. Дерзай, сынок.

      Я не стал спорить, отправился к себе со списком, лег на диван. Список на самом деле был выдающимся: поэзия, Серебряный век на крыльях баобаба, я читал медленно, наслаждаясь каждой строкой.

      Итак.