Заледеневший. Джеймс Тейбор
Мерритт была бы в курсе. Ведь она ведущий научный сотрудник. Ланеэн была пробиркой и работала под ее руководством. Если были какие-либо симптомы, доктор должен был знать о них. – Брови Грейтера взметнулись, он поднял вверх костлявый указательный палец. – Теперь для протокола: я не собираюсь тратить ни одной секунды ради чьих-то боссов, и моя должностная инструкция не предписывает мне функции специалиста по психологии катастроф или психотерапевта. Не стану утомлять вас перечислением своих должностных обязанностей, но поскольку до начала зимовки остается четыре с половиной дня, я, скажу вам откровенно, простите мой французский, затрахан донельзя. А вы усугубляете это мое состояние, не позволяя мне хоть чуточку расслабиться.
– Очень жаль об этом слышать. Но если вспомните, именно вы просили меня зайти.
– А если вы вспомните, то я просил вас зайти не для того, чтобы поговорить о докторе Ланеэн.
– А что у вас с руками? – поинтересовалась Халли. Внешняя сторона ладоней начальника станции была сплошь в покраснениях, трещинах и опрелостях.
– Полярные руки. Ведь здесь нулевая влажность. Кожа постоянно на ветру.
«Полярное горло, полярная простуда, полярные руки, – подумала Халли. – Что еще? Полярные мозги? Возможно и такое».
– Наверное, они болят?
– Только поначалу. А потом нервы отмирают.
– Хорошо, что вы не играете на рояле.
– Вообще-то играю. Правда, темп аллегро уже не для меня.
Девушка попыталась представить начальника станции услаждающим музыкой слух гостей на вечеринке с коктейлями, но не смогла – воображение отказывало.
– Такое со всеми случается?
– Практически да. Вы и сами выглядите не очень хорошо, мисс Лиленд. Быть может, вам следует подумать о том, как выбраться отсюда следующим рейсом.
4
Раннее утро понедельника. Дональд Барнард никогда подолгу не залеживался в постели, вот и сейчас он уже сидел с чашкой кофе в кабинете своего дома в Силвер-Спринг. Это был мощный мужчина, набравший двадцать фунтов веса за тридцать пять лет, прошедших с тех пор, как он играл крайним нападающим в команде по американскому футболу за Вирджинский университет. Его волосы и усы поседели, а кожу на лице изрезали глубокие морщины, из-за того что он постоянно щурился, плавая по Чисапигскому заливу под ярким солнцем. Его жена Лусьена еще спала.
Барнард взглянул на часы, стоявшие на письменном столе: 5 часов 12 минут. 5 часов 12 минут утра понедельника было в это время и на Южном полюсе. В той точке, где сходились все меридианы, не существовало собственного исчисления времени: Южный полюс пребывал как бы вне времени. Но после того как Национальный научный фонд, расположенный рядом с Вашингтоном, взял под свое управление проводимые там работы, время ННФ стало временем полюса. Не только привычка вставать рано заставила Дональда покинуть постель в это утро. Он проснулся по меньшей мере за час до того, как встал, с мыслями о Халли. Уже на протяжении двух дней он время от времени терзался этими