Файнд лав. Денис Патин
была далеко не дурой. Обладала своеобразной логикой, и умела доказывать с фактами в руках свои тезисы. Другое дело, что были они в основном весьма приземленного свойства. Наивными были ее представления о политике (здесь надо сказать: она быстрее него поняла, что эти темы им лучше не обсуждать, поскольку они слишком очевидно не совпадают), «прочитанные книжки» тоже вряд ли могли стать темой их бесед, в этом смысле их разделяла пропасть (к примеру, «Декамерон» она вполне могла отнести к новым маркам одежды). При этом она обладала неплохим чувством юмора и каким-то врожденным чувством такта (редко ей изменявшим). Утверждала, что не любит ложь-это, мол, ее пунктик. Не переносит, когда врут другие, и сама старается этого избегать.
Женщины искусно умеют управляться с этим. «Я никогда не вру», -говорят они в один прекрасный момент. И звучит —в тот момент – довольно убедительно. Постепенно, по прошествии времени, и чаще всего- нечаянным образом- вскрывается какая-то история, вещь, факт. Вы говорите: «Подожди, ты же в прошлый раз-помнишь, когда эту историю рассказывала мне, об этом эпизоде ничего не упоминала. То есть —лгала? С ним же все в целом совсем другой вид приобретает, меняет все в корне.» «Я не лгала и не лгу- ты же знаешь!» «Но как же… Ты же не рассказала тогда о ключевом эпизоде в этой истории». «Нельзя же все враз рассказать. Когда торопишься, всегда рискуешь соврать. А я же, ты знаешь, этого не люблю». « А фигура умолчания ложью не является?..» «Конечно, нет». Убийственная логика.
С другой стороны, мы же сами им врем безостановочно\с редкими остановками\иногда\думаем, что …почти… не врем… ну, вы понимаете…
В общем, вырисовывался понятный персонаж, вполне предсказуемый в своих проявлениях. Ага, как бы не так.
Многие ее реакции были как раз абсолютно непредсказуемыми. И в мелочах, и по-крупному. В какие-то моменты, когда ему начинало казаться, что лучшие времена для их отношений уже позади, и что Людмила встречается с ним по инерции, она вдруг говорила или писала …или делала… что-то, в чем он ощущал искренний порыв с ее стороны, интерес к нему, желание ему нравиться, видеть его.
И наоборот. Почти в тот самый миг, когда он, казалось, получал полное подтверждение ее увлеченности им, следовал какой-нибудь финт, эскапада или просто невинная реплика, брошенная невзначай, опять все обнулявшая. Это не то, что называется «умело держать в напряжении». И это не сложность натуры, которую он вначале будто бы ошибочно принял за простоту. Извивов насыщенной духовной жизни там нельзя было заподозрить ни в коем случае. Стремление к чему-то новому-да. Но стремление это, едва обозначившись, так и застревало навсегда на начальной фазе. Возможность совместных обсуждений, скажем, фильмов или книг его пугала настолько, что они умудрялись это искусно обходить (она, видимо, интуитивно все это понимая, своими литературно-киношными вкусами делиться не спешила.
В сексе тоже была …неопределенность что ли… Не загадка, именно-неопределенность. Они не была ни холодной, ни особенно страстной. Она с готовностью принимала его пыл, была открыта экспериментам, порой брала