Рауль Валленберг: «Железная маска» Сталина, или Алый Первоцвет. Евгений Перельройзен
и Америке. Пусть потребуют твердых обещаний, что будут предприняты серьезные меры для спасения еврейского народа. А чтобы вырвать такие обещания, пусть устраивают голодовки в публичных местах, пусть умрут мучительной смертью на глазах всего мира. Может хоть это разбудит общественное сознание… Мы разделим с ними эти жертвы. Варшавское гетто обречено, но долгой мучительной смерти мы предпочтем смерть в бою. Мы объявим войну Германии – заведомо безнадежную, какой еще не бывало на свете… Вот тогда и посмотрим, могут ли евреи не только страдать и погибать, как повелел Гитлер, но и умирать с оружием в руках» [5].
И вот Ян Карский отправился в варшавское гетто в сопровождении Файнера и связника Ирены Сендлер через указанный ею тайный ход (здание суда на Мурановской улице было построено так, что входили в него с арийской стороны, а дверь одного из подвалов вела прямо в гетто [4].
…Всюду голод, страдания, смрад разлагающихся трупов, душераздирающие стоны умирающих детей, отчаянный крик уничтожаемого народа. Карский увидел и сцену «охоты», когда зашедшие в гетто два члена гитлерюгенда без разбора палили наугад по окнам домов, куда попрятались обитатели гетто. Во время второго посещения гетто Карский уже три часа (в первый раз он не смог долго оставаться здесь: трудно было выдержать…) ходил по улицам этого ада, чтобы все запомнить: видел смерть ребенка, агонию старика, избиение старухи евреями-полицейскими… Перед самым уходом из гетто они зашли в одну квартиру попить воды. Пожилая хозяйка была предупреждена об их приходе, но не жаловалась, не плакала, а воду подала Карскому в хрустальном бокале – последней ценной вещи, которая у нее еще оставалась… [5].
Через несколько дней после второго посещения гетто Файнер нашел способ показать Карскому один из лагерей уничтожения для евреев, который находился неподалеку от села Белжиц. Сам Файнер там не был, но обладал подробной информацией, которую получал от польских железнодорожников. Они сообщали, что в Белжиц и Треблинку прибывают составы, набитые людьми, но не доставляется продовольствие для них. Кроме того, одна ячейка сопротивления узнала о существовании газовых камер и огромных рвов, где хоронили трупы. Уже в июле 1942 года эта информация была передана Командованию АК и в лондонское правительство, но никто там не поверил (или не захотел поверить) в то, что она правдива. Тот лагерь уничтожения Ян Карский увидел собственными глазами.
В Лондоне Карский говорил с Антони Иденом, лидерами еврейской общины, несколькими писателями с мировым именем: Уэллсом, Кестлером, членами Пен-клуба… Самой запомнившейся ему встречей была встреча с Шмулем Зигельбоймом, лидером Бунда за границей и членом Национального совета польского правительства в изгнании. Внешним видом он напоминал печального чаплиновского героя. Это был единственный человек, который готов был сделать все, включая пожертвовать собственную жизнь, чтобы помочь спасти свой,