Рауль Валленберг: «Железная маска» Сталина, или Алый Первоцвет. Евгений Перельройзен
Необходима была особая осторожность. Надо было найти изолированное помещение, а лучше целое здание. Сотрудниками полиции было найдено подходящее здание дома предварительного заключения (ДПЗ) в окрестности Хайфы. Этот ДПЗ был хорошо защищен изнутри и снаружи, обеспечивал надежное содержание заключенного под стражей и возможность допроса в любое время. Назвали его «лагерь Ияр» («бюро 06») (т.к. он был организован как военный лагерь, а Ияр – ивритское название месяца, в котором был пойман Эйхман). Лагерь Ияр (небольшая группа зданий с внутренними двориками) был расположен в начале широкой Изриэльской долины, известной своим плодородием – результатом труда тех, кого Эйхман мечтал уничтожить [5].
Вся работа по охране Эйхмана и подготовке к суду над ним получила название «Операция Ияр» [5].
«Адольф Эйхман был так же неизвестен в «Третьей империи», как десять тысяч других чиновников этого высокого государственного учреждения. Но после Второй мировой войны его имя стало синонимом геноцида и убийств. Что это был за человек? Как он решился на такое? Что это было за время, какие обстоятельства сформировали его? Он сам ответил на эти вопросы.
Авнер Лесс – капитан израильской полиции. Генеральный прокурор Государства Израиль поручил ему допрашивать Эйхмана, чтобы подготовить судебный процесс. Начиная с 29 мая 1960г., он просидит не одну сотню часов напротив человека, пославшего на смерть миллионы евреев, в том числе отца капитана и дюжину его родственников. Отец Лесса, берлинский фабрикант и фронтовик Первой мировой войны, был отправлен через концлагерь Терезиенштадт в газовую камеру Освенцима. Ему, кавалеру ордена «Железный крест», пожало-вали, как говорит с горькой иронией сын, «привилегию» быть убитым одним из последних.» [3]
В этой главе, ниже, и в главе 5 будут использоваться показания Эйхмана на этих допросах.
Книга [3] заканчивается следующими словами капитана Авнера Лесса: «Девятого октября 1960 г. в помещение, где происходил допрос, вошел начальник тюрьмы полковник Оффер и сообщил Эйхману, что сегодня ожидается прибытие из Кельна защитника д-ра Серватиуса. Через два дня при просмотре очередной распечатки протокола Эйхман, возбужденный первым свиданием с адвокатом, рассказал мне, что представлял себе Серватиуса именно таким, как он выглядит. Что он производит впечатление весьма компетентного человека. Ведь во время Нюрнбергских процессов он должен был набраться большого опыта по таким делам. Это пригодится ему, Эйхману, он ведь понимает серьезность положения и не строит иллюзий. Во всяком случае, его судебный процесс будет историческим событием высшего разряда; не так важна его личность, как «исторические факторы». А сам он ведь только «маленькое колесико» в гигантской гитлеровской машине…
Я возразил, что на самом деле коренным вопросом процесса будет – а не был ли он как раз «маховиком» безжалостной машины уничтожения. Но это вопрос, решить который не может ни он, ни я; на него должен ответить суд.
Спустя