Призрачная любовь. Самая Нуриева
подобные новости. В конце концов, он вошёл в гостиную, где его уже все заждались.
Королева тотчас же одарила его искренней улыбкой, её настроение тут же поднялось. Премьер-министр присел на одно колено и поцеловал её руку, после чего поднялся и взглянул на неё. Боже, она буквально парила, как же сильно ему не хотелось её расстраивать. Поджав губы, он медленно подошёл к ней ещё ближе, с опаской смотря на неё. Он знал, насколько ранима эта девушка, насколько аккуратно нужно подбирать слова.
Лорд Н. сообщил ей о том, что Билль был принят, а также о том, что поэтому он вынужден оставить пост премьер-министра. И даже его разъяснения по этому поводу не сделали эту новость приятной для Её Величества. Как сильно ему хотелось держать её за руку сейчас, порой они позволяли себе такую дерзость, но только когда никто их не видел и в особенные моменты. Прискорбно, сейчас эту роскошь они не могли себе позволить. Каждое его слово прорезало огромную рану в её груди, которая начинала кровоточить. Эта боль стала проявляться физически, и одной рукой она коснулась груди, ощущая боль в сердце. Лорд Н. заметил это: ему самому было больно сейчас, возможно, даже в разы сильнее, чем ей.
– Вы и вправду меня покинете? – совсем тихо произнесла Королева, а её глаза наполнились слезами. Несмотря на большую разницу в возрасте и в росте и то, что физически он всегда смотрел на неё сверху вниз, в реальности всё было иначе: он мог смотреть на неё только снизу вверх и никак иначе. Они молчали несколько минут, смотря друг на друга, умирая сейчас от боли.
– Выбора нет, мэм, – его ответ заставил её громко выдохнуть. Усмехнувшись, она расплакалась и отвернулась от него и всех придворных, что словно статуи наблюдали за данной картиной. Им сообщили о том, что всё готово к ужину.
– Прошу вас отужинать без меня, – Вероника быстрым темпом направилась к двери, а когда она раскрылась перед ней, то просто побежала со всех сил. Её фрейлины последовали за ней, но леди Хаззерфилд, перед тем как удалиться, лишь взглянула на него с грустью и осуждением, после чего также направилась прочь.
– Лорд Хаззерфилд, передайте Её Величеству это, – он достал из пиджака свёрток, в котором отказывался от поста премьер-министра. Ему делать в этом дворце было больше нечего. На этой ноте он тоже удалился.
Вероника же бежала по коридорам дворца, и фрейлины оставили в конце концов её в покое. Находиться с ней сейчас было бессмысленно. Она не желала никого видеть и слышать. Ей казалось, что она сбежит от всех проблем, но, увы, это было невозможно. В конце концов Её Величество заперлась в своих покоях, где проплакала всю ночь, прижимая к своей груди своего верного и единственного друга, что был подле неё ещё в детстве – чёрно-подпалого пегого спаниеля Чарльза.
Лорд Н. тем временем добрался до дома. Он заперся в собственной библиотеке, в грусти и печали, сел в собственное кресло и лишь молча пил, смотря в окно и наблюдая за сильным ливнем, его сердце до боли сжималось в груди. Для него этот ливень был слезами