Призрачная любовь. Самая Нуриева
насколько сильно расстроена по отношению к нему Королева.
– Да, мэм. Мне об этом известно, – он сказал это с некоей грустью, понимая, что очень провинился перед ней, а самое главное, расстроившись вновь из-за того, что заставил её нервничать. В последнее время это случалось слишком часто, что ему не нравилось.
– Как вы могли так поступить со мной?! Я думала, наши отношения строятся на безоговорочном доверии! Вы не просто мой премьер-министр, но и друг! Но вы, как и другие, строили козни за моей спиной! – Её Величество была похожа сейчас на самую настоящую фурию.
– Нет, мэм! – он повысил слегка голос и сам сделал несколько шагов к ней навстречу, теперь между ними не было расстояния, и он позволил себе взять её ладони и сжать своими, после чего взглянул ей в кристальные глаза, в которых, ему казалось, он однажды утонет. – Я узнал об этом от вашего дяди, когда ничего уже нельзя было сделать, – он не оправдывался, нет, поскольку знал, как сильно она этого не любит. Лишь пытался объяснить ей всю ситуацию.
– Вы могли сказать мне. Почему я узнаю такие новости из сплетен прислуги? – она больше не кричала и выдохнула, смотря на их ладони. Его прикосновения были ей так приятны, он мог успокоить её в долю мгновения, собственно, как и вывести из себя.
– Прошу простить меня, мэм, – он медленно опустился на колени перед ней и поцеловал трепетно её ладони, отчего она затаила дыхание. Слёзы наполнили её глаза, а он продолжал на неё обеспокоенно смотреть. Если бы он знал, что это вызовет подобную реакцию, заставит её глаза вновь быть мокрыми от слёз, то сообщил бы ей сразу.
– Раймонд, я так больше не могу… – она убрала свои руки от него и присела на пол, облокотившись о стену и плача, ей не хватало больше сил себя сдерживать.
– Вероника… – это было впервые, когда он произнёс её имя, и она смотрела на него, улыбаясь, вот только слёзы не кончались.
– Я не могу… Я правда больше не могу улыбаться и делать вид, что всё в порядке, – он сел рядом с ней, и она уткнулась ему в грудь, а он обнял её крепко, прижимая к своей груди. Ей была свойственна эта манера: когда она злилась настолько, что не могла выразить это словами, то проявлялись слёзы, отчего она ещё больше злилась. Это были не слёзы слабости, а слёзы безысходности и ярости.
Ей понадобилось время, чтобы успокоиться, и только потом она отстранилась от него и внимательно посмотрела ему в глаза. Он вытер её слёзы и помог встать, а затем они вместе присоединились к ужину, где их уже давно заждались. Трапеза прошла спокойно, и затем Вероника решила развлечься и отправилась в зал, чтобы сыграть на фортепиано. Вероника умела играть, довольно неплохо, это было её единственным развлечением в Кенсингтоне, но поскольку она давно не практиковалась, то делала небольшие ошибки. Из-за всего этого она старалась быть более собранной и сконцентрированной и даже никого не замечала вокруг.
Вероника остановилась, когда вдруг перед её глазами оказалась мужская рука, перевернувшая