В поисках счастья. Игорь Мосин
когда мать в третий раз позвала через окно ужинать, подошёл Бондик – двенадцатилетний оболтус, получивший прозвище из-за фильма о Джеймсе Бонде (посмотрел в Москве, куда ездил с родителями на каникулы). Азартно перевирая сюжет о знаменитом шпионе, он так воодушевлённо брызгал слюной, что Пашка Нагибин прозвал его Фонтан, вызвав гнев и ярость будущего Бондика, посчитавшего прозвище до боли обидным. Долго гонялся он за Пашкой, крича на весь двор: «Нагиба, ты покойник!» На следующий день, при очередном рассказе о шпионских приключениях, Бондик заврался окончательно: «…прикинь, Бонд прыгает с парашютом, а на земле его ждут пятнадцать агентов, но тут мы им как дали!» Ребята долго смеялись: теперь понятно, кто помогает легендарному ноль-ноль-семь – агент два нуля-шесть! Это прозвище Бондик посчитал не только обидным – оскорбительным, решив показать свою силу и превосходство, благо был старше многих на два – три года. Но Сашка Коровкин, здоровяк из первого подъезда, флегматично сказал:
– Будешь Бондик.
– Ты кого так назвал?!
– Тебя. Он Джеймс Бонд? А ты – его маленький помощник, значит, будешь Джеймс Бондик.
Так Витька Михеев стал Бондиком.
– Привет, Камарга! – обветренная, покрытая цыпками ладонь, по-хозяйски легла на руль, – твой?
– Мой, – нерешительная попытка освободить блестящую поверхность от наглой хватки не удалась.
– Дай прокачусь, – не дожидаясь ответа, дёрнул велосипед, на ходу вскочив в седло, и только пятки засверкали на крутящихся педалях.
– Коля, домой!
– Сейчас! – чуть не плача крикнул в сторону удаляющегося подарка.
Вернуться домой без велосипеда невозможно. Он надеялся, Бондик сделает круг, ну, два и приедет. Но прошло десять, потом двадцать минут, стемнело, двор опустел, а Бондик не возвращался. Тогда Коля сел на ступеньки подъезда и заплакал.
– Коля, до… – мать осеклась на полуслове, – что случилось?!
Родители спешно вышли на улицу.
– И как это понимать? Где велосипед, сын?
За всю жизнь отец всего несколько раз обращался к нему: «сын». Коля знал – это не к добру.
– Бондик уехал.
– Какой Бондик? Куда уехал? Кто разрешил?
– Я не разрешал, я не хотел давать, он сам взял, – обида слезами клокотала в горле: Бондик – гад здоровый, угнал велосипед; отец ругается, вместо того, чтобы пожалеть.
– Если ты не разрешал брать свою вещь, значит, её взяли без спроса, а если у человека можно забрать без спроса то, за что он отвечает, как ему можно доверять?
– Подожди, Серёжа, не ругайся, может парень просто взял покататься.
– А я и не говорю, что сложно! Парень взял без спросу, а наш сын поступил безответственно! А вдруг что случится?
– С велосипедом?
– При чём здесь велосипед?!
Размахивая руками над головой, во двор въехал Бондик. В сгустившихся сумерках было заметно, как наглая ухмылка сменилась настороженным испугом на скуластом лице.
– Отличный