По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года. И. А. Козлов
логично предположить, что масштабное наступление за Балканы великий князь планировал на 8–10 (20–22) июля 1877 г.
Некоторые позднейшие авторитетные исследователи русско-турецкой войны считали такой план наиболее эффективным в сложившейся к началу июля обстановке[46]. Но это уже являлось пониманием post factum. А тогда… А вот тогда Александр II не согласился с представленным планом. Вечером 28 июня (10 июля) из Зимницы он отвечал брату:
«…не могу не выразить тебе моих опасений, что дальнейшее наступление за Балканы мне кажется слишком рискованным, пока значительные силы неприятеля у Рущука и под Шумлою не отступят из занимаемых ими сильных позиций, откуда они могут угрожать нашему левому флангу. То же можно сказать и про наш правый фланг, где у нас всего один IX корпус, пока Никополь еще в руках неприятеля, равно и Плевна».
Император также серьезно опасался, что после переправы трех бригад XI корпуса на левом берегу Дуная «почти ничего не останется до прихода IV корпуса». А на одних румын, как он писал, «рассчитывать много нельзя, и если турки бы решились сами перейти в наступление от Видина в Румынию, то могли бы угрожать нашим сообщениям»[47].
Дореволюционная и современная историография Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. сюжет о том, как Александр II охладил наступательный пыл своего брата-главнокомандующего, рассматривала прежде всего с точки зрения альтернатив ведения войны. Но не менее интересен и другой вопрос: а как вообще было принято такое решение?
Если обратиться к журналу полевого штаба Дунайской армии и дневнику военного министра Д.А. Милютина, то картина вырисовывается весьма любопытная. 26 июня (8 июля), получив телеграмму главнокомандующего о занятии Тырнова, Александр II вечером того же дня извещает Николая Николаевича о своем желании увидеться с ним. И на рассвете 27 июня (9 июля) он мчится к главнокомандующему за Дунай в Царевец из Зимницы вместе с Милютиным. В 8 часов утра император прибывает в Царевец, где наедине беседует с великим князем. В это время Николай Николаевич и вручает императору текст своего «более смелого» плана. После завтрака и молитвы по случаю взятия Тырнова отрядом Гурко Александр II возвращается в Зимницу.
Этот челночный визит императора к брату-главнокомандующему за Дунай, как и их короткое совещание, происходил а фоне радостного воодушевления от победы 25 июня (7 июля) – взятия Тырнова. Александр II был в прекрасном расположении духа, и, что самое интересное, утром 27 июня (9 июля) он не возражал против смелого плана Николая Николаевича. Именно этим можно объяснить тот факт, что «по приказанию великого князя» на следующий день, 28 июня (10 июля), начальник полевого штаба Дунайской армии генерал-адъютант А.А. Непокойчицкий в письме военному министру Милютину конкретизировал положения «более смелого» плана соответствующим расчетом движения различных частей армии. Он также отмечал, что «главнокомандующий полагал бы полезным придвинуть ныне же одну или две пехотные дивизии к армии, для
Так, в частности, считал генерал М.А. Домонтович (отец А.М. Коллонтай) – участник войны, впоследствии видный военный теоретик и историк, второй председатель образованной при Главном штабе Военно-исторической комиссии по сбору и изучению документов войны 1877–1878 гг.
Особое прибавление… Вып. III. C. 19–21.