Милицейская сага. Семён Данилюк
неоригинально: “Ухо болит”. Но всё явственней и настойчивей становился нажим Муслина, и всё больше вырисовывалась перед последними фрондёрами дилемма: либо натянуть сапоги и встать в общий злорадствующий строй, либо…
При одной мысли об этом “либо” Рябоконь заходился.
– Несчастная всё-таки наша ментовка. За семьдесят лет – ни одного министра с юридическим образованием! Один Федорчук, курва, чего стоил – последние профессионалы при нем сгинули, – Рябоконь ностальгически глянул на висящую фотографию, – в маленьком подразделеньице громогласно поддерживался культ погибшего Котовцева.
– Скоро останутся одни Муслины, – подвел он итог спича. Неодобрительно присмотрелся к скупому на эмоции новичку. – Да вот еще желторотики.
– Звонил нам Андрюха, – перебил впавшего в желчь приятеля Лисицкий. – Так что немножко в курсе проблемы. Тем паче сами эти излишки на свою голову и вывернули. Уж кому-кому помочь, а Тальвинскому-то…
– Да! – согласился Рябоконь. – С ним еще сам Котовцев работать любил. Этот, если на след встанет, не сбивался. За то и пострадал вместе с нами. Но не пофартило вам на этот раз, ребята.
– Мы уж меж собой вопрос этот обхрюкали, – растекся в обаянии Лисицкий, и Мороз понял причину щедрой его улыбчивости. Своей обходительностью он как бы компенсировал угрюмую недоброжелательность нелюдимого соседа. – Есть такой Тариэл среди нацменов. И даже в авторитете. Тариэла этого прихватить заманчиво! Богатая бы информация пошла, – Лисицкий разве что не облизнулся. – Только не на чем. Подходов у нас к нему нет. Крутится при властях. Теперь вот кооператив организовал… Как это? – Лисицкий припоминающе пощелкал пальцами, заглянул в ящик стола. – Да вот! По доставке на дом обедов ветеранам войны и инвалидам.
– О, дает, курва! – Рябоконь коротко, от души снецензурничал.
– Ну, ветераны его, понятное дело, заждались. На самом деле под крышей кооператива цветочками приторговывают.
– И цветы эти с юга возят, – уточнил Рябоконь. – А наших садоводов, что свое выращенное торговать пытаются, через купленный исполком шугают. А где исполкома не хватит, так по сусалам учат, – не лезь-де русс Иван в чужой бизнес. Их же тут, сволочей, целая колония. Талдычат: маленькие республики, маленькие республики! А мы вот с Колей прикинули: да если их по остальной России хоть полстолько, как здесь, кто ж там-то остался? Во где демографическая загадка!
– Главное, даже на такой туфте, как цветы, не зацепишь, – Лисицкий сцыкнул. – Они ж, хитрованы, сами не высовываются; через наших бабок торгуют. К тому же вот уж два месяца как Тариэл вовсе с горизонта соскочил.
– Хотя в принципе всё можно найти, ежели умеючи, – Рябоконь прикрыл один глаз и стал похож на подбитого ворона. – Сколько у Андрюхи сроков?
– Нет сроков. В понедельник дело должно быть или на продлении, или в суде, – буркнул безнадежно Мороз.
– Хо! – даже Лисицкий поперхнулся.
– Нет