Милицейская сага. Семён Данилюк
Ханя, Андрей почти не сомневался. А потому, едва добравшись до райотдела, яростный, кинулся к нему. Распахнул дверь. И – обомлел.
В затенённом углу, с занесенным ножом над кем-то невидимым застыл Ханя. Андрей рванулся вперед. Но, сделав шаг, разглядел общую картину. Хмыкнул, успокоенный. На столе, на промасленных клочках газеты, возлежали исходящие соком три бревна палтуса, – подношение от обвиняемого, в отношении которого Ханя накануне прекратил дорожное дело. Надо сказать, что милицейские следователи, при всей внешней грубоватости, были тонкими лингвистами. Неприличным, например, считалось слово «взятка». Его произносили сквозь зубы и только, если кто-то попадался на получении денег. Материальные же подношения, будь то тот же балык или какая-никакая мануфактура, общественным мнением не порицались и, напротив, именовались деликатно и возвышенно – «отблагодарение». При звуке шагов Ханя взметнул голову и, прежде чем Андрей успел хоть что-то сказать, воткнул нож в рыбий бок, и бросился к нему.
– Андрюха, что?!
Такое проступило в нем неподдельное участие, что обида схлынула с Андрея. – В целом нормально, – буркнул он.
Не дав договорить, Ханя обхватил друга, принялся вертеть, стучать радостно по плечам. Потом вытащил в коридор и поволок в сторону чекинского кабинета. Откликаясь на пронзительный Ханин голос, выскочил Чугунов и, побросав на столе дела, увязался за ними. Кабинеты распахивались один за другим. Так что к Чекину ввалилась буйная ватага, нависшая над печатающим шефом.
– Новое начальство п-привели, – доложился Чугунов.
Чекин продолжать невозмутимо печатать. Потом высоко поднял левую руку и резко бросил её на клавишу.
– Точка. Чего столпились?
– Так отметить бы. Валюха Каткова звонила, – искательно напомнил Чугунов. – П-приглашают.
– Ну, Александрыч? Вино, бабы, – искуситель Ханя нагнулся к шефу. – Нонка пренепременно будет.
О слабости Чекина знало всё отделение.
Освободив каретку, Чекин вложил новую закладку.
– Александрыч, такой день! – всё ещё надеялся Вадим.
– День точно особый, – согласился Чекин. – Конец месяца. Так что все по боевым расчетам! Тальвинский, задержись.
Дождался, когда разочарованные следователи вытеснятся в коридор. Коротко бросил:
– Знаю.
– Сутырин напрямую сказал, что из-за Валюхи, – пожаловался Андрей. – Дал понять, чтоб выбирал.
– И что выбрал?
– Не во мне дело. Думаю, сколько можно ей жизнь портить… Что-то сказать хочешь? – подметил он. – Скажу одно: такие, как Валентина, один раз в жизни выпадают. Да и то не каждому, – Чекин сдержал вздох. Сам он время, проведенное с женой, зачитывал себе один к трем. – И если и впрямь так, что под горло подкатило, – женись. Ни одна карьера не стоит настоящей женщины. А твоя нынешняя семейная жизнь все равно что есть, что нет.
– Да ты!.. – Андрей поперхнулся. – Это ж сына бросить? Чтоб Котька без отца рос?! – Тебе жить, – Чекин, потеряв к разговору интерес, провернул каретку. Разговаривая, Андрей механически перебирал